1929-1931: Печальная история реорганизации музейного дела в АзССР

Первый этап борьбы за новый, советский музей, как “специфическое орудие коммунистического воспитания масс на культурном фронте”‘ начался в Госмузее Азербайджана уже в конце 1928 года. Но это была только “внутренняя” реорганизация, касающаяся, в основном, только частичного ремонта помещения, удаления от музея нежелательных лиц, сохранивших, по мнению нового руководства “целиком идеологию свергнутого строя”, привлечения на работу квалифицированных музейных работников – “марксистски” выдержанных, без которых “нельзя говорить о быстрой реорганизации музеев”.

Изучение архивного материала и литературы по изучаемому периоду дает возможность предоставить обьективную оценку реорганизационного периода Госмузея, и на основе этих данных выявить не только позитивные, но и негативные стороны развития музейного дела в республике. Ибо, реорганизация, происходящая в стенах Азгосмузея, головного музея Азербайджана, затрагивала всю музейную сеть страны и отражала в себе всю парадоксальность происходящих событий.

Борьба шла не только против капиталистического общества, “инакомыслящих” людей, но даже – против красоты, изящества и т.п., которые оценивались как “стиль мещанства”, не отвечающий требованиям “нового зрителя и заданий реконструктивной эпохи”.

Знаменательна в этом отнощении характеристика “бывшего богатого дома миллионера Тагиева”, где был размешен Азгосмузей, данная зав.отделом материальной культуры музея А.Р.Зифельдтом-Симумяги и его коллегами.

Отмечая, ради справедливости, и красоту этого уникального архитектурного памятника, словами – он “был тоже своего рода музеем, отражавшим экономическую мощь господствовавшего капитализма”, они, сами того не ведая, раскрывали именно позитивные стороны капиталистической формации.

Чтобы как-то умалить значимость  достигнутых в конце XIX – начале XX вв. крупных успехов в области градостроительства в Баку на примере Тагиевского дома, они писали: “Вторая половина XIX в. собственного стиля не создала и “стиль мещанства” (он так и называется) состоял в подделочном повторении, безвкусной путанице чуть-ли не всех ранее бывших стилей. И в Тагиевском доме, с фасадом в стиле итальянского возрождения, были мавританская парадная зала, спальня модерн, туалетная французского рококо, столовая фламандского барокко. Разместить в этих разностильных залах случайные собрания “ценных редких вещей” еще не значило создать музей Советского Азербайджана”.

Поэтому, произведенный в музее под видом реорганизации и реконструкции ремонт, не только расширил экспозиционную площадь музея, но при этом причинил большой ушерб его первозданному архитектурному облику.

В статье, посвященной новой экспозиции Азгосмузея говорилось: “После реорганизации Музей уже мало чем напоминает “богатую квартиру”: вместо лепных стен – ровные цветные плоскости, окрашенные фоны, выделяющие выставленные на них экспонаты. В бывших Тагиевских столовых и гостинных расположились сейчас: кочевник-скотовод со своей кибиткой, медник со своей посудой, рабочий тарталыцик. Изменился соответственно и характер выставленных собраний: вместо вещей богатых и редких – вещи бедные,простые, обиходные. Где помещалась картина с обнимающимися пастушком и пастушкой и эротическая скульптура (“французская живопись”), – стоит сейчас статуя труболома, развешаны снимки строительства, рабочих поселков.”

Таким образом, начавшаяся коренная реорганизация, постепенно превращавшая музей в “боевой участок культурно-просветительного фронта”, обнаружила и явные перегибы в культурной политике страны.

Негативные явления, имевшие место в деле преобразования музейного дела в Азербайджане, и в Госмузее в особенности, не могли остановить поступательного хода развития музеев – до недавнего времени одного из отсталых участков общекультурного фронта.

В этот же год были предприняты ряд мероприятий, направленных на достижение поставленной перед Госмузеем основной задачи – быть идеологическим и организационно – научным центром музейного строительства в Азербайджане, а также непосредственно экспонированием материалов своих отделов содействовать ознакомлению широких масс населения и изучению ими природы и истории своей страны, ее культуры и искусства, народного хозяйства и быта.

Была намечена также пропаганда материалистического мировоззрения, основных достижений в области социалистического строительства. Осуществление этой задачи Госмузей начинает с установления, по поставновлению Библиотеко-Музейно-Архивной секции Главнауки, более тесной связи с Бакинскими и уездными музеями.

С этой целью был подготовлен список экспонатов, выделенных для уездных музеев. Далее устанавливается связь и с другими культурно-просветительными и научными организациями, с которыми Азгосмузей начинает работать “в полном контакте”. Полагалось, что “эта тесная смычка научных сил” должна была явиться еще одной гарантией дальнейшего роста и развития советского краеведения. Другим существенным мероприятием в деятельности Госмузея в этот период являлось расширение начатого еще в начале 20-х гг, обогащения музейных фондов за счет материалов из музеев союзных республик.

Развитие культурных связей с союзными и зарубежными музеями, в конечном итоге создавало определенные перспективы для роста собраний музея, способствовало обмену опытом   музейной работы, приводило к весьма поучительным выводам. Однако, не следует забывать, что как раз в этот реконструктивный период, все правительственные постановления, касающиеся музеев, специально отмечали их значение для пропагандистской и просветительно-учебной работы, их участие в социалистическом строительстве и культурной революции.

Именно поэтому, в мероприятиях Госмузея, в особенности его научно-иследовательской работе, которая выражалась не только в форме научных изданий, но и в форме лекций, особое место отводилось докладам, прочитанным научными сотрудниками Музея в его лекционном зале.

Например программа, отражающая перечень докладов только за апрель месяц 1929 года, свидетельствует о разработке музейными работниками наряду с фондовым материалом, необходимой для создания полноценной экспозиции, отвечающей предъявленным ей требованиям, малоизученных и актуальных для своего времени проблем, касающихся исторической науки вообще и мирового музееведения в частности.

Если такие темы, как “Ковровое искусство в Азербайджане” (докладчик Морис Фабри, хранитель Отдела Искусства Музея), “Задачи этнографического отдела” (докладчица Мария Кулиева, консерватор подотдела Этнографии), “Задачи отдела Зоологии Азгосмузея (докладчик проф. В.С.Елпатьевский, научный руководитель Биологического отдела), “До история Азербайджана по экспонатам Азгосмузея” (докладчик Исхаг Джафарзаде, консерватор подотдела Археологии), “Литературные типы Азербайджана” (докладчик Джаббар Эфендизаде), “До революционный тюркский театр” (докладчик А.К.Шарифов, хранитель Отдела Литературы театра), “Изучение технических растений Азербайджана” (докладчик П.В.Шван-Гурийский, хранитель Отдела Ботаники) касались, в основном, научно-исследовательской работы, подчиненной основным задачам экспозиции, то выступление профессора Н.Н.Пчелина “Азиатский способ производства и его элементы в истории Азербайджана” давало теоретическое обоснование для ряда разделов экспозиции и в то же время способствовало развитию исторической науки вообще, ибо затрагивало слабоизученную в Азербайджане проблему.

К концу 1929 г. Госмузей приступил к реорганизации отделов. Однако, не имея еще четкого и определенного плана для реализации своих намерений, руководство Госмузея решило свернуть старую экспозицию и приступило к исканию новых путей реэкспозиции музея. Тем не менее, было ясно, что новое музейное строительство должно было развиваться в направлении создания научно-поставленного хранилища, соответствующего современному для изучаемого периода уровню развития общественных наук. В конце ноября того же года Комитет Азгосмузея обсудив тезисы реорганизации отделов историко-этнографического и художественного, выдвинутые профессором Н.Пчелиным, постановил после переработки отправить их в Главнауку для обсуждения и утверждения.

Согласно принятым Комитетом Музея тезисам, научной базой реэкспозиции должно стать марксистское построение истории: “Экспозиция должна дать отчетливую картину развития общественных форм, то показывая наряду с этим и диалектику в истории технологии.”

В результате намеченной коренной перестройки историко-этнографического отдела было решено переименовать его в отдел истории материальной культуры и разбить на два сектора:

1) сектор развития общественных форм, разделенный в соответствии с экономическими формациями на подотделы доклассовое и классовое общества

2) сектор диалектической истории технологии, который следовало построить в дополнение развития первого сектора и при существующем состоянии Азгосмузея развернуть примерно по следующим вопросам: жилище, ткани (преимущественно ковровое производство), керамика, посуда металлическая (чекан) и деревянная, техника полеводства (орудия труда крестьянина), техника производства оружия.

Реорганизация затрагивала и экспозицию художественного отдела; было решено экспонировать, во-первых, производственное искусство и сточки зрения диалектики истории технологии (ковры в особенности), а во-вторых, построить экспозицию художественных произведений на базисе происхождения их в недрах определенной экономической формации.

Поскольку материал Азгосмузея по большинству предметов относился к эпохе капитализма, считалось, что он может служить отличным показателем буржуазной идеологии, которой противопоставлялась новая социалистическая. Именно такая экспозиция должна была демонстрировать классовую борьбу “в наиболее яркой отчетливой форме.”

Мероприятия по реорганизации Госмузея коснулись и его театрально-литературного отдела, который должен был “не только охватить театр и литературное творчество всех национальностей Азербайджана, но и показать зависимость его от социально-экономических условий существования этих народностей”.

Все эти и другие мероприятия, направленные на перестройку “жизни старых музеев”, должны были вывести и Госмузей “из состояния универсальности и кунсткамерности” и превратить его в один “из инструментов культурной революции”, в наглядного показателя и пропагандиста “величайшей научной ценности принципов диалектического материализма…”

Как и большинство советских музеев изучаемого периода, Азгосмузей обвинялся в сохранении значительных пережитков отсталости, отрыва от актуальных задач борьбы и строительства “сегодняшнего дня”, архаизма методов внутренней организации, застойности и рутины в деле разработки и разрешения вопросов экспозиции и т.д. Состоявшийся в июле 1930г. XVI съезд ВКП (б), так же как и предыдущий XV, обратил внимание на проблемы, которые были “помехой” на пути к социалистическому строительству и подчеркнул необходимость усиления темпов культурного строительства.

Однако, по словам наркома по просвещению России А.Бубнова “культурная революция еще не дошла до наших” музеев. 24 октября 1930 г. специальная бригада ЦБСНР произвела обследование работы Азгосмузея по его структуре с 1927 по 1930 г. и проводимой реорганизации. На заседании этой бригады были отмечены ряд недостатков, которые препятствовали реорганизационной работе музея, а именно: недостаточная методическая разработанность реорганизации, слабая работа по сбору, отсутствие помещений для фондов, неблагополучное хранение экспонатов, непродуманность планов, малое количество изданных работ, слабая связь с научными и другими учреждениями, недосточное внимание к работе Азгосмузея со стороны Наркомпроса.

Большое влияние на музейное строительство в Азербайджане, так же как и во всей стране в целом, оказал созванный 1-5 декабря 1930 в г. Москве Первый Всероссийский музейный съезд, который судя по характеристике того времени “явился революционным актом на музейном фронте”. Съезд мобилизовал все музейные кадры на коренную реорганизацию музейного строительства, дал установку “на создание большевистских, марксистских музеев”. Проблема превращения советских музеев “в борцов за построение новой жизни” выдвинула перед музейными работниками требования, стать грамотными и марксистски образованными, а музеи организовать на основе принципов диалектического материализма.

Первый музейный съезд, давший установку на создание музеев нового советского типа, принял резолюции, мобилизовавшие музейные кадры (в том числе и Азгосмузейные) на коренную реорганизацию музеев.

При этом следовало исходить из нижеследующих основных положений построения экспозиции:

1) музеи должны решительно порвать с укоренившимися в музейной практике традициями показывать вещи или целые коллекции вне их исторического движения. Основная задача экспозиции должна заключаться в том, чтобы на экспонируемом материале объяснить и показать закономерность природы и общественных явлений;

2) Вне зависимости от изучаемого и показываемого предмета каждый музей должен демонстрируемый им материал выявить в его возникновении, развитии и уничтожении, во всех связях и опосредствованиях.

Итак, исходя из этих положений, новый музей должен экспонировать не только вещи, а скорее скрывающиеся за ними исторические процессы; т.е. экспозицию следовало строить не по вещам и категориям вещей, а по видам и категориям исторических процессов, по общественно-экономическим формациям.

После реорганизации весь музейный материал был разбит по двум отделам: естественно-производительных сил (научный руководитель проф. B.C. Елпатьевский) и материальной культуры Азербайджана (научный руководитель доц. А.Р. Зифельдт-Симумяги). Отдел естественно-производительных сил объединял в себя секторы зоологии, геологии и ботаники. В основу перестройки этого отдела был взят ландшафтно-комплексный принцип экспозиции и были избраны для установки уголки морца, горного леса, лиановых зарослей, скал, полупустыни.

В каждом из этих уголков были представлены только те деревья и кустарники, травянистые растения и животные, какие встречались в действительности в природе в этих условиях и при том в тот сезон (для животных), который был изображен в уголке. Планировалось издать специальные иллюстрированные брошюры на азербайджанском и русском языках, с подробными сведениями о природе каждого уголка, о животных и растительных формах и хозяйственном использовании этой природы.

Несмотря на большое разнообразие ландшафтов в Азербайджане, условия Музея позволяли отобразить не более пяти уголков. Однако, было намечено заменять избранные для установки уголки через каждые 2-3 года новыми, представляющими другие сочетания ландшафтов с растительными и животными сообществами.

Наряду с уголками природы края, планировалось выставить специально подобранные коллекции и изображения, иллюстрирующие изменения очертаний Каспийского моря в предыдущие эпохи, изменения населения Азербайджана, остатки третичной флоры в Азербайджане и коллекцию репродукций ископаемого человека, приобретенную Музеем.

Таким образом, если предметом экспозиции отдела естественно-производительных сил составляли “природа и ее материалы”, то для отдела материальной культуры Азербайджана таковым являлся “человек и его труд”. Экспозиция этого отдела характеризовала основные типы хозяйства Азербайджана, производство и производственные отношения и определяемые ими идеологические надстройки. Весь материал увязывался вокруг основных комплексов, представленных крупными, приближающимися к натуре, центральными макетами.

Необходимо подчеркнуть, что слабая еще научная разработка отдельных периодов и проблем истории Азербайджана в изучаемый период, отразилась и на экспозиции этого отдела: большой упор делался на показ кочевого скотоводства, играющего якобы основную роль в хозяйственной деятельности азербайджанца-тюрка. Экспонировались “походный шатер кочевника, его портативный инвентарь, … примитивные орудия выделки масла, переработки шерсти, его трудовые процессы – доения, стрижки, его искусство (домодельные ковры и войлоки, пастушьи дудки) и развлечения (“бой собак…)”.

Параллельно современности были выставлены и археологические находки (погребальная керамика из кочевнических могил), характеризующие кочевой быт в прошлом. Здесь же было представлено и зимнее жилище – “гарадам” как характерное для полукочевого хозяйства.

К месту тут заметить, что такой тип жилища, известный на территории Азербайджана с III тыс. до н.э. и бывший характерным также для горных районов Грузии и Армении, строился, в основном, в тех местностях, где была распространена земледельческо-скотоводческая форма хозяйства. И азербайджанцы-скотоводы, отнюдь не являющиеся полными кочевниками, занимались, в основном, отгонным скотоводством и осуществляли сезонные перекочевки к летовкам (яйлагам) и зимовкам (гышлагам).

В противовес азербайджанцу (тюрку) – “кочевнику”, в экспозиции отдела были показаны наряду с крестьянами – тюрками Нухинского района, “ведущими зерновое хозяйство в условиях Азербайджана” также   таты, талыши, армяне, удины”, представленные как оседлые земледельцы.” В результате проведенных реорганизационных мероприятий, Азгосмузей, определившийся “как центрально-краеведческий”, стремился “выполнить свою социально-просветительскую функцию, органически входя своей работой в строительство социализма”.

К числу новшеств экспозиции его реконструктивного периода относится показ противоречий между капиталистическим миром с его экономическим кризисом и страной социализма. Любопытно в этом отношении описание экспозиции данного раздела Музея, темой которого “становится рабочий: его труд, быт, творчество”: “В комнате, где сейчас размещены экспонаты, характеризующие труд и жизнь рабочего в промышленном городе капиталистической формации, основной показ – работа тартальщика в ночную смену. Изнурительному, тяжкому, часто вручную, труду соответсвовали и жизненные условия: кое-как сложенные из отбросов промыслового строительства хибарки семейных рабочих, смрадные казармы для холостых…”

Капиталистическому промышленному городу в экспозиции противо-поставлялся город новый, социалистический. Таким образом, новая экспозиция, сопоставлявшая все эти хозяйственные формы от кочевнического скотоводства до механизированного промысла и колхоза, старалась доказать; что “от частичного овладения силами природы, несовершенных орудий, изнурительного труда, скудной жизни, рабской зависимости от эксплуататора Советский Азербайджан, уничтожив классовое господство, неуклонно, через подчинение природы, механизацию труда, коллективизацию сельского хозяйства идет к высшим формам хозяйства, к социализму, к коммунизму.”

Это был основной девиз времени, основная тема реконструктивного периода, отраженная в новой экспозиции Азгосмузея. И, чтобы осуществить планы реэкспозиции Музея по социально-комплексному методу, в июне 1930г. он был закрыт.

Открытие его намечалось (несмотря даже на состояние секторов) на 1 февраля 1931 г. и приурочивалось к 10 летию существования музея и учительскому съезду. Однако, несмотря на категорическую форму приказа, открытие состоялось только 2 мая 1931 г. В отличие от дореконструктивного периода музея, когда он был открыт для посетителей только по пятницам, теперь музей открывался ежедневно, кроме выходных дней (по четным дням вечером от 6 до 9, по нечетным – утром с 10 до 2 часов). Таким образом, проведенные мероприятия, дали возможность завершить реконструкцию Азгосмузея в 1931 г.

Основные задачи, намеченные планом (организация отдела естественно-производительных сил, а также разработка вопроса о повинностях и податях азербайджанского крестьянства в ханский период и современная экспозиция в области сельского хозяйства и промышленности (нефть и хлопок) согласно отчету деятельности музея за 1931-1932 гг, были выполнены примерно на 80%.

Следует отметить, что из-за отсутствия “денежных средств”, несмотря на обширные планы и старания его сотрудников, музей все-таки мало чего смог добавить к прежней экспозиции: был организован только уголок полупустыни, выставлен инвентарь молочного хозяйства кочевников и переделена карта по народному образованию и колхозному строительству. Наряду с этим, была организована также выставка по текстильной промышленности города Гянджи, приуроченная к партийному съезду и всесоюзному съезду хлопкоробов.

Однако, уже вскоре, новый принцип показа экспозиции, которой дирекция Азгосмузея “старалась дать исторический облик”, методологически был воспринят неверным, поскольку не отвечал духу эпохи: не давал представления о развитии общества, о происходящих в нем социально-экономических процессах. Т.е. не было сделано никакой попытки классификации материалов по социально-экономическим формациям -“принцип, ставший… обязательным для всех советских музеев исторического типа”.

“Отсутствие теортического обоснования показываемых явлений” привело к тому, что экспозиция получилась не историческая, а этнографическая и вместо показа истории борьбы классов, получился показ отдельных хозяйственно – бытовых моментов. Что же касается других представленных в музее отделов (картинная галерея, театральный отдел и т.д.), то они не были органически связаны с основной экспозицией музея.

После 1931 г. – года завершения реконструкции Азгосмузея, перед музейными работниками, вступившими в новый период музейного строительства, партией и правительством была поставлена задача – “объявить беспощадную борьбу” против реакционного рутинерства. Особое внимание, при этом, уделялось борьбе против т.н. “благожелателей”, которые мешали “начатой работе”. Таковыми считались “старый, отживающий век кадр музейных работников”, полагавших “реорганизацию не возможной”.

Таким образом, социалистическое переустройство музейного дела, начатое по всему Союзу и усилившееся, в особенности, после Первого Всесоюзного Съезда музейных работников, изменило направление деятельности и Азгосмузея, поставившего перед собой новые задачи – обслуживать массовые потребности, заключая в себе все новое индустриальное, совхозное и колхозное строительство, собрать экспонаты, теснейшим образом, связанные с производством, с расслоением классов и их борьбой, приблизить музей к массам, производству, к труду рабоче-крестянских масс.

Однако, попытки создания нового, советского типа музеев с “марксистской экспозицией” привели к разрушению 80 музеев классического, т.н. “академического типа”, к которым относился и первоначальный Азгосмузей.