Афанасий Никитин был тайным агентом?

5 ноября 1472 г. на берегу Черного моря, в Кафе (современная Феодосия) появляется загадочный странник. Прибыл издалека, называет себя купцом Ходжой Юсуфом Хоросани, а по-русски говорит чисто. Да и выглядит как русич, только смуглый – от загара. Что за товары привез, да и привез ли, не известно. Известно только одно: самое дорогое, что у него есть и что он старательно прячет, – это листки с таинственными записями, где русские слова идут вперемежку с понятными лишь ему одному.

Ему предстоит еще долгий путь: пройти Орду, Литву, Московию, и пройти так, чтобы никто не проведал. Он продолжает вести свои записи, но в них уже чувствуется тревога.

Больной, измученный тяготами и лишениями, добирается он до смоленских земель. Последние записи его – словно в бреду: “Альбасату, альхафизу альраффию альманифу альмузило альсению альвасирю…”.

Там он неожиданно заболевает и умирает. Но болезнь ли это была, не известно. Потому что похоже на отравление. Точно известно одно: его сокровища, эти таинственные листки, кто-то срочно доставил в Москву, дьяку Василию Мамыреву, ведавшему казной всего государства и, возможно, секретным сыском. Советнику великого князя и государя всея Руси Ивана III.

Десятилетия лежали эти листки в тайниках, и только потом, по счастливой случайности, обнаружили их монахи Троице-Сергиева монастыря и внесли в летописи как важное государственное событие. Следующие три с половиной века – снова молчание. Только в начале XIX в. писатель и историк Н.М.Карамзин обнаружил эти записи в Троице-Сергиевом монастыре. Прочитал и был поражен: “Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших описаний европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… В то время, как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…”.

Благодаря Карамзину и трудам историков последующих лет “Хождение за три моря” Афанасия Никитина стало известно всему миру. “Хождение” в Индию за 20 лет до плавания Колумба, за 30 с лишним лет до открытий Васко да Гамы! И каким языком написанное – живым, взволнованным, страстным!

При этом “Хождение” – документ во многом запутанный, странный, полный загадок. Попытаемся их разгадать…

Удивительно, но мы до сих пор не знаем, какова фамилия купца Афанасия. Никитин – отчество. Иными словами – Никитич. В другом варианте “Хождения”, в т.н. “Эттеровом списке”, говорится: “…того же году обретох написание Офонаса Тверитина купца, что был в Ындее четыре года, а ходил, сказывает, с Василием Паниным”.

“Тверитин купец” – купец из Твери, тверитянин, и только. Далее загадок не меньше. Читаем его записки: “…свещахся с индеяны пойти к Первоти, то их Ерусалим, а по бесерменьскый Мягъкат, где их бутхана”. Т.е. собрался с индусами пойти к их священному месту. А потом Афанасий дает перевод на “басурманский” язык. Купец, владеющий чужим, почти не известным на Руси языком и, как увидим дальше, свободно на нем разговаривающий. А на каком языке он ведет свои записи? На русском.

Но тут же читаем и такой, написанный кириллицей, текст: “В Индее же какпа чектур, а учюзедер: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырсень – атле жетель бер; булера достор; а куль караваш учюз: чар фуна хуб…” и так далее. Что это? Шифр, понятный ему одному? Как считают ученые, текст “Хождения” вобрал в себя множество персидских, арабских, татарских, староузбекских слов и целых фраз. Это так называемый “тайный язык хорезмийских купцов”. Вот им-то и зашифровывает часто Афанасий свои записи. Для чего?

Он знаком с тонкостями различных вероисповеданий, его постоянно волнуют вопросы веры. “И среди вер молю я Бога, чтобы он хранил меня…” Он прекрасно разбирается в христианском и мусульманском календаре. А разве простому купцу XV в. свойственно такое знание звездного неба? “Во Индеи же бесерменьской, в великом Бедери, смотрилъ есми на Великую ночь на Великий же день – волосаны да кола в зорю вошъли, а Лось головою стоит на восток”.

Волосаны и Кола – это Плеяды и Орион, а Лось – Большая Медведица. Причем, заметьте, что созвездия эти ему знакомы давно, до странствия по Индии. Он употребляет их северные, бытовавшие в родной Твери названия. Он постоянно следит за звездным небом, словно опытный кормчий.

А с какой точностью отмечает он свой путь! “Каждый день встречалось по три города, а в другой и по четыре; от Чаула до Джунира 20 ковов (Афанасий в “кове” считает по 10 верст), а от Джунира до Бидара 40 ковов, а от Бидара до Кулунгира 9 ковов…” и т.д. Простой купец, каким мы его представляли, а знает все пути, все преграды, разбирается в сложных политических событиях.

В дорогу он берет много книг и часто сожалеет об их утрате. “Со мной нет ничего, никакой книги, а книги мы взяли с собой из Руси, но когда меня пограбили, то захватили и их”.

Вот какой странник отправился в путь! Необычайно опытный, проверенный делами, с исключительным для своего времени знанием всех хитросплетений и тонкостей такого невероятно сложного предприятия, образованный, знающий многие восточные языки… И тут сразу же возникает другая загадка – а по своей ли воле, по своим ли делам отправился в неведомые земли тверитянин Афанасий?…

В Александровской слободе сохранились двери храма XV в., которые отворял Афанасий, чтобы “в святом Спасе златоверхом” молиться о благополучии в пути. Но только ли молиться приходил он в храм? “Пошел я от святого Спаса златоверхого, с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича и от владыки Геннадия Тверского и от Бориса Захарьича на низ, Волгою”, – отметил в своих листках Афанасий. Или вот такая запись: “Взял напутствие я нерушимое и отплыл вниз по Волге с товарами”. От кого же эти “милости” и “напутствие нерушимое”? И что это за “напутствие”?

Вот что говорят на эту тему исторические документы. Еще в 1447 г. московский князь Василий Васильевич был свергнут и ослеплен своим соперником Димитрием Шемякой. Тверской князь Борис Александрович вмешался в московскую политическую смуту и отправил на помощь Василию “сильных своих и крепчайших воевод”, одним из которых и был “Борис Захарьич”. Тверской князь с воеводами добился быстрой победы над Шемякой. Союз Твери и Москвы был скреплен обручением сына Василия, семилетнего Ивана, будущего Ивана III, с пятилетней дочерью князя Бориса. Тверской князь торжествовал: на московском престоле его ставленник, слепой Василий, а его сын “опутан красною девицею”. Придворные летописцы уже называли князя Бориса “царем”, и, по их словам, он был уже “царским венцом увезяся”.

Но все свершилось не так, как хотелось бы тверскому князю. Последние годы правления Василия Темного и первые годы княжения Ивана III ознаменовались сокрушительным наступлением Москвы на соседей-соперников.

В 1461 г. “властную московскую руку” ощутила и Тверь. В этом году умирает тверской князь Борис и на престол восходит его сын Михаил, который отнюдь не собирается отдавать свое княжество под московскую опеку. И хотя московский и тверской князья заключили грамоты, что будут “жить в дружбе и согласии”, всяк управлять своими землями и помогать друг другу в борьбе с врагами, но не верят великие князья таким грамотам. А в Твери слухи поползли – опоили смертельным зельем в Москве великую княгиню Марию, родную сестру князя Михаила. Что же предпримет тверской князь? Следит за всем этим московская “служба государева” во главе с дьяком Василием Мамыревым.

Знал дьяк: “или оставит трон князь Михаил, или защитит себя”. Так вот от кого “получает милость” (охранную грамоту) Афанасий – от самого великого князя тверского, который ведет тайную войну за престол с великим князем московским и государем всея Руси Иваном III. И от владыки Геннадия, епископа Тверского. И помогает Афанасию в делах его “сильнейший и крепчайший из воевод Борис Захарьич”.

Такая милость просто немыслима даже для знатного купца! И знали люди дьяка Мамырева: не простой купец идет в чужие земли – посланник Твери плывет вниз по Волге. Его путь свободен – без податей, без пошлин. И, естественно, опять возникает самый важный вопрос, самая главная загадка странствия: что же за “напутствие нерушимое” ведет его в трудный и опасный путь? Какая тайна скрывается в “Хождении”? Сможем ли мы спустя пять с лишним веков разгадать ее, или, по крайней мере, выдвинуть свою версию?

Что же происходит дальше с тверским караваном? А дальше – кончилась “милость княжеская”, ждут Афанасия со товарищи бедствия и лишения. Около Астрахани татары разграбили его судно. Ограбленные купцы “Заплакав, разошлись, кто куда: у кого было что на Руси, тот пошел на Русь; кто … пошел, куда глаза глядят; другие же остались в Шемахе, а иные пошли работать в Баку”.

Вот тут, казалось, Афанасий должен был бы поразмыслить, что ему делать дальше, когда вновь встретится с подобными трудностями. Но нет! Для него нет дороги назад. Путь его предопределен: “А я пошел в Дербент, а из Дербента в Баку, а из Баку пошел за море”.

За море?! Один? Ограбленный до нитки?! Что делать за морем купцу, которому нечем торговать?! Не вернувшиеся ли на Русь купцы принесли весть, что один из них, купец Афанасий, ушел за море? Не это ли особенно встревожило государеву службу, дьяка Василия Мамырева?

Весной 1468 г. пришел Афанасий в земли Хорасана, в Персию. Перед ним лежал Великий Шелковый Путь, древнейшая дорога в Индию и Китай. Что же отметит Афанасий в своих листках? “Из Рея пошел в Кашану и тут был месяц. А из Кашана к Найину, потом к Йезду и тут жил месяц”.

Красивы и богаты города Хорасана. Все здесь есть: персидские шали и индийские шелка, дорогое оружие, украшенное каменьями, золото и серебро. Со всего света съезжаются сюда купцы. А купец Афанасий? “А из Йезда пошел к Сирджану, а из Сирджана к Таруму, где финиками кормят домашний скот…” И все! Что же это за купец такой, которого даже товары не интересуют?

Еще целый год странствий по богатым торговым городам – и всего три строчки в листках. Ну, что торговать нечем – это понятно, ограблен в начале пути. Но что тогда он делал в Персии целых два года?!

Весьма вероятно, что еще до того, как отправился Афанасию за три моря, он встречался с влиятельными людьми Хорасана и предупредил их о предстоящем странствии. Или хорасанские купцы побывали в волжских землях, и там их уведомили, что через их земли будет проезжать “важный гость” и чтобы ему были даны “охранные грамоты”. (Что, кстати, лишний раз косвенно подтверждает, что Русь и мусульманские страны жили раньше в любви и согласии.) Может быть, бродя два года из города в город, искал Афанасий знакомых восточных купцов? И нашел их? Ведь будет теперь идти по белу свету не русский купец Афанасий Никитич, а Ходжа Юсуф Хоросани – купец из Хорасана.

В его листках нет никаких сведений о Хорасане и о том, что он стал Ходжой Юсуфом – только перечисления городов, где он побывал. И только “в стране Индейской” начинаются описания. Он у цели. Или, пока скажем так, близок к ней. Особенно интересно для нас вот что: “И привез я, грешный, жеребца в Индийскую землю; дошел же до Джунира благодаря Бога здоровым; стоило мне это сто рублей”.

Но только ли Бога нужно благодарить? А откуда взялся у ограбленного до нитки купца жеребец, стоивший на Востоке бешеные деньги? Откуда золото на все переезды, жилье, пищу, покупки? Вовсе не нищим ходит по Индии Афанасий! Только на жеребца “извел 68 футунов, кормил его год”, пока не продал в Бидаре. Футун – золотая монета, а 68 футунов – целое состояние для странника.

Совершенно ясно: “одарили” его хорасанские купцы, которые ценили “милость” великих князей русских. “Чудо господне”, которое случилось с ним в Индии, в городе Джунире, произошло тоже благодаря заступничеству мусульман: “Хан взял у меня жеребца. Когда же он узнал, что я не басурманин, а русский, то сказал: “И жеребца отдам и тысячу золотых дам, только прими нашу веру…” В канун Спасова дня приехал хорасанец ходжа Мухаммед, и я бил ему челом, чтобы попросил обо мне. И он ездил к хану в город и уговорил его, чтобы меня в веру не обращали; он же и жеребца моего у него взял”.

Для него, принявшего лик басурманина, и Русь, и христианская вера станут единым понятием. Не опасности в пути, не тяготы дорог тревожат его. Не утратить бы веры, не потерять себя! “Кто по многим землям много плавает, тот во многие грехи впадает и лишает себя веры христианской…”

Итак, пользуясь текстом “Хождения”, используя исторические источники, мы предлагаем следующую версию: загадочный странник Афанасий – посланник великого князя тверского Михаила Борисовича, правящей знати и духовенства; ему обеспечен свободный проезд по дружественным землям; в случае беды он должен добраться до хорасанских земель, получить там поддержку и отправиться в далекую таинственную Индию.

И здесь мы подходим к главной загадке: с какой целью послан Тверью в Индию Афанасий Никитич?

Русь знала об Индии и до путешествия Афанасия. Читали старинные книги: “Александрию”, рассказывающую о походе Александра Македонского на Восток, “Сказания об Индейском царстве”. Ценилась и “Христианская топография” византийского путешественника VI в. Космы Индикоплова. Согласно труду “Мир по ту сторону океана”, Индия слыла страной несметных сокровищ, охраняемых сказочными существами.

И в эту таинственную, полную опасностей Индию, за Океан-море ушел на таве – утлом деревянном суденышке – купец из Хорасана Ходжа Юсуф, отважный русский человек Афанасий Никитин.

И в первую очередь все без исключения исследователи “Хождения” отмечают “поразительную точность собираемых сведений, отличную от всех трудов европейских путешественников”. И что особенно важно для нашей версии, “выдающиеся качества Афанасия Никитина как наблюдателя”. Вот Индия, увиденная Афанасием: “У них пашут и сеют пшеницу, рис, горох и все съестное. Вино же у них приготовляют в больших орехах кокосовой пальмы. Коней кормят горохом. В Индейской земле кони не родятся; здесь родятся волы и буйволы. На них ездят и товар иногда возят – все делают…”

Но вот и странная запись: “Меня обманули псы-бусурмане: они говорили про множество товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли”. Какой товар ищет этот купец? Что ему нужно в богатой Индии? Есть здесь и ткани, столь ценимые на Руси, есть и перец, и краска. Все есть! “И все … дешево”.

Так в чем же дело? Все дешево, все редкость, все диковина на Руси. Не такой ли товар – клад для купца?! А он знай твердит: обманули псы-басурмане… Не здесь ли кроется секрет, тайна его миссии?

Нужен “особый товар” для великого князя, только с ним может вернуться Афанасий в Тверь. Или (другой вариант): не привезти пока этот особый товар, а все выведать про него, узнать все пути к нему, все скорейшие способы доставки, все пошлины. Все доложить князю…

Но нигде нет нужного “товара”, и тогда Афанасий, в тоске и отчаянии, запишет: “В пятый же день Пасхи надумал я идти на Русь”. Значит, весной 1471 г., после пяти лет тяжелейшего “хождения” и, очевидно, не выполнив особого задания великого князя тверского, отправляется Афанасий в обратный путь.

Но вот что странно: возвращается он не знакомым уже, привычным путем, а вслед за индийским войском в соседнее княжество Виджаянагар, которое ведет войну против мусульман.

Легендарный Виджаянагар был построен на том месте, где вечно пребывает богиня счастья Лакшми. Пышные дворцы и величественные храмы возвышались над буйными тропиками. В подвалах дворца – рассказывали путешественники – хранилось золото в слитках и драгоценные камни в мешках. Царям Виджаянагара принадлежала большая часть полуострова – от Малабарского до Коромандельского берега. Здесь, в самом сердце Индии, неподалеку от Виджаянагара, в недоступных горах находились алмазные копи таинственной Голконды.

И нет больше сомнений: “напутствие нерушимое” ведет Афанасия в ту землю, где родятся алмазы. Вот она, эта запись Афанасия: “И пошел я в Коилконду, где базар весьма большой”.

В нескольких километрах от современного Хайдарабада, крупнейшего города в центре Индии, находятся развалины старинной крепости. В названии ее – два слова: “гол”, что на языке урду значит “круглый”, и “конд” – “холм”. Круглый холм – Голконда – неприступная крепость, окруженная стеной в 11 км, была построена еще в начале XII в., во время воинственной династии Какатиа. Спустя два века, после длительных войн, к власти пришла исламская династия Бахманидов. Тогда и появились в крепости мечети, минареты. Во времена странствия Афанасия Никитича она была уже столицей могучего княжества Голконда. Земли ее простирались от гор до океана, легенды об ее сокровищах разносились по всему свету.

“Нельзя описать царства сего и всех его чудес, – говорилось в “Сказании об Индийском царстве”. – Во дворце много золотых и серебряных палат, украшенных, как небо звездами, драгоценными каменьями и жемчугом. И на каждом столпе – по драгоценному камню-карбункулу, господину всем камням, светящемуся в ночи. А родятся те камни в головах змей, слонов и гор…”.

Все знаменитые алмазы Индии – “Кох-и-Нор”, “Шах-Акбар”, “Тадж-е-Мах” – были добыты в копях Голконды. Но где находились сами копи, точно не установлено до сих пор. Все сведения о них держались в строжайшем секрете. Сама же крепость Голконда была лишь крупным рынком, где продавались алмазы.

А теперь выделим те строки из записей Афанасия, где говорится об “особом товаре”. Там говорит он и о “высокой горе”: “Да около родятся драгоценные камни, рубины, кристаллы, агаты, смола, хрусталь, наждак… В Пегу же … родятся драгоценные камни, рубин, яхонт. Продают эти камни дервиши… Мачин и Чин от Бидара четыре месяца идти морем. А делают там жемчуг высшего качества, и все дешево… В Райчуре же родится алмаз… Почку алмаза продают по 5 рублей, а очень хорошего – по 10; почка же нового алмаза только 5 кеней (мелкая монета – О.Б.), черноватого цвета – от 4 до 6 кеней, а белый алмаз – 1 деньга. Родится алмаз в каменной горе; и продают ту каменную гору, если алмаз новой копи, то по 2 тысячи золотых фунтов, если же алмаз старой копи, то продают по 10 тысяч золотых фунтов за локоть”.

Алмазы Голконды! – вот что больше всего интересует Афанасия в Индии. “Некоторые возят товар морем, иные же не платят за него пошлин. Но нам они не дадут провезти без пошлины. А пошлина большая, да и разбойников на море много…” Может быть, поэтому так точно отмечает он все сухопутные расстояния от города до города, измеряет все дороги, чтобы, пользуясь поддержкой хорасанских купцов, везти драгоценный товар сушей, через Персию?

Так или иначе, везет ли Афанасий в Тверь камни или не везет, но он выведал о них все. Наказ великого князя он выполнил. И листки его теперь самое драгоценное, что у него есть.

Дальнейшие записи кратки: “В пятый же Великий день надумал я пойти на Русь”. От Голконды он пошел к Гульбарге, потом к Сури, и так до самого моря, к Дабулу, пристани океана Индийского”. Вспомним теперь, как обобранный татарами под Астраханью до нитки, решительно отправляется он в далекий путь. Да, там будет у него поддержка. Но теперь он опасается за свою жизнь. С ним тайные сведения, которых так ждут в Твери! И словно кричат его листки: “Господи боже мой, на тебя уповаю, спаси меня, Господи! Пути не знаю. И куда я пойду из Индостана…”

Нет, он прекрасно знает все дороги на Русь. Но он теперь и знает, что творится на этих дорогах. И остается один путь – самый тяжелый, самый опасный – через великое Индийское море.

Зачем же понадобились великому тверскому князю Михаилу Борисовичу алмазы Индии? Украсить княжеские регалии? Приумножить казну? Или какие-то важные исторические события вынудили отправить за три моря секретную миссию?

Карамзин первым почувствовал дыхание нового времени в “Хождении” странника Афанасия: “Образуется Держава сильная, как бы новая для Европы и Азии… Отселе История наша приемлет достоинство истинно государственной, описывая уже не бессмысленные драки, но деяния Царства, приобретающего независимость и величие”. Но кто будет властвовать над этой державой? Москва или Тверь? “Со всех сторон окруженная Московскими владениями, – пишет далее Карамзин, – Тверь еще возвышала независиму главу свою, как малый остров среди моря, ежечасно угрожаемый потоплением… Князь Михаил Борисович знал опасность: надлежало по первому слову смиренно оставить трон или защитить себя…”

Защитить себя? Нужно большое войско. Нужны большие средства. Вот тогда-то, в разгар тайных политических интриг, и посылает великий князь тверской в далекую Индию, страну несметных сокровищ, своего верного человека, снабдив его охранными грамотами. Великому князю Михаилу Борисовичу нужны алмазы Индии, чтобы вооружить войско тверское, чтобы вести войну с Великим князем московским за престол.

Но на каждом шагу странника ожидают опасности. Утлое суденышко попадает в жестокий шторм, и его относит к побережью Африки… Плыл он по морю месяц. Весной 1472 г., после шести лет странствий, приходит Афанасий в порт Ормуз, а к октябрю без особых приключений добирается до Трапезунда на южном побережье Черного моря, и в Кафу. Все моря и страны остались позади. И обрываются записки странника словами: “Остальное Бог знает, Бог ведает…”

Все, что мы знаем о дальнейшей судьбе Афанасия, взято из скупых строк единственного источника – Софийской летописи (1475 г.): “Сказывают, что-де и Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его руки тетради и привезли гости Мамыреву Василью к дьяку великого князя в Москву”.

И вот тут возникают новые загадки. Каким путем возвращался в родную Тверь Афанасий? Почему перестал вести записи? Вез ли он “товар”? Не посланы ли были люди самим дьяком Мамыревым? Не следил ли кто за ним? Умер ли он своею смертью? Может быть, вместе с записками Афанасия был передан в государственную казну и “индийский товар”?

Многое могли бы поведать “гости”, принесшие в Посольский приказ тетради странника, но о них все летописи молчат. Историки выяснили, что неведомый летописец пытался выспросить у Василия Панина, товарища Афанасия по волжскому плаванию, подробности хождения, но оказалось, что он “застрелен”.

Историк Л.Семенов раскрыл еще одну загадку странствий тверского купца. Даты плавания Афанасия и хождения его по неведомым землям отмечались им по мусульманским праздникам. И все даты были неправильны, а нужно было считать пути по лунному календарю.

В старинных бумагах нашлось и подтверждение тому, что тверские князья “ладили с бусурманскими людьми” и знали о богатствах Индии. Сохранился список времен “Хождения за три моря”, называется он “Смиренного инока Фомы слово похвальное о Великом князе Тверском Борисе Александровиче”. И пишет инок Фома: “Со всех земель приходили к князю Борису и великие дары приносили. И не только от правоверных царей, но и от неверных царей. Я сам был очевидцем того, как пришли послы из далекой земли, из Шаврукова царства…” И дальше словоохотливый Фома перечисляет несметные дары невиданной красы, которые привезли послы от султана Шахруха, владетеля Хорасана. И все становится на свои места.

А что же сталось с пославшим Афанасия в далекий путь великим князем? С Тверью? Иван III в 1485 г. осадил Тверь. Михаил ушел в Литву… Изменило бы “особое поручение” судьбу России, какова бы была сейчас ее столица? Кто знает? Но поиски путей в Индию дали начало новому времени – эпохе Великих географических открытий. И в ряду первооткрывателей – Колумба, Васко да Гамы, Магеллана – имя человека, прошедшего полмира пешком, прошедшего три моря на утлой таве – Афанасия Никитина сына Тверитина.