Идейное направление первой газеты на азербайджанском языке (1875 – 1877 гг.)

Являвшаяся трибуной для распространения просветительско-демократических идей и глашатаем их, газета «Экинчи» была превращена ее создателем Гасан беком Зардаби в острое идеологическое оружие. Связанная неразрывными узами с прогрессивными идеями эпохи, «Экинчи» питалась, с одной стороны, наследием передовых представителей азербайджанской интеллигенции, с другой,—наследием передовых русских ученых и публицистов, а также литературно-научным наследием писателей и мыслителей Запада.

Во второй половине 19 века в Азербайджане крестьянско-помещичьи столкновения и противоречия рождали новые свободолюбивые идеи. Встала необходимость разбудить крестьянские массы, продолжающие жить в тумане безграмотности и отсталости; пришла пора объяснить им их права. В этом отношении просветительство играло большую и важную роль.

В своем письме М. Ф. Ахундову, отмечая большое значение просветительской работы для Азербайджана того времени, Зардаби писал: «Не думайте, что народное образование такая вещь, которую можно достигнуть какою-нибудь статейкою или пьесою. Нет, тут гораздо больше хлопот! Жизни и трудов одного, даже десятков руководителей, мало для этого».

Для распространения просветительских идей Зардаби искал все новые средства и возможности. Он и «Экинчи» превратил в одно из этих средств. К любому вопросу он подходил с точки зрения просветительства. Не случайно, что средством для лечения болезненного состояния общества газета прежде всего считала просвещение народа, вступление его на путь культурного прогресса, придавала серьезное значение вопросам образования и воспитания.

«Экинчи» не ограничивается только рассуждениями об образовании, настойчиво зовет молодежь в школу, часто говорит о практических путях ликвидации неграмотности, приводит все новые и новые факты. Говоря о большой пользе приобщения к наукам, газета, касаясь вопроса состояния обучения в Бакинской гимназии, отмечала, что в то время, как за последние десять лет в России уделяется серьезное внимание вопросам образования, азербайджанцы все еще чураются наук. В гимназии, где насчитывается 500 учащихся, учатся всего 100 мусульман, «в том числе 30 душ  бакинцев, поступивших в первый класс для того, чтобы, научившись русскому языку, потом продолжать свое торговое дело. Конечно, их нельзя считать учащимися в полном смысле этого слова».

Как и в других областях, в образовании газета была сторонницей нового. Она критиковала старые методы воспитания и обучения, вскрывала пустоту религиозных предметов, преподаваемых в медресе и моллахане. Для того, чтобы определить, какие науки должны преобладать в учебно-воспитательной программе азербайджанских  школ,  как  правильно  направить  деятельность прогрессивных деятелей просвещения, «Экинчи» для открытого обсуждения поместила на своих страницах очень содержательную статью активного сотрудника газеты Гейдари, посвященную вопросам естественных и теологических наук.

В дискуссии приняли участие Зардаби, Везиров, Ах-сануль-Гаваид, закавказский шейхульислам Гусейнзаде и другие. Чтобы дать желаемое направление этому обмену мыслями, Зардаби задавал вопрос сведущим мужам своего времени: «Можем ли мы учиться естественным наукам у иностранца—специалиста в этой области, или обучающий нас теологическим наукам должен обучать нас и естественным наукам?».

Первым выступил просветитель Ахсануль-Гаваид. Он глубоко верил в необходимость просвещения и поэтому призывал развивать сознание путем образования, указывал на важность освоения специальностей, предсказывал, что народ, овладев знаниями, воспрянет «из-под набросанной на него земли невежества», приблизится к естественным наукам.

Следует отметить, что во время этого диспута в газете порой публиковались и письма частично религиозно-консервативного характера. Тем самым Зардаби раскрывал подлинное лицо мракобесов при помощи их собственной писанины, и по мере надобности давал им достойную отповедь. Например, ахунд Ахмед Гусейнзаде подходил к обсуждаемому вопросу с чисто религиозных позиций. По его мнению, существующие две категории в науке, т. е. естественная и теологическая, возникли на основе двух потребностей человека—телесной и духовной. Таким образом, шейх-уль-ислам, стоящий на позициях примирения науки с религией, тщетно пытался доказать важность в одинаковой степени обеих наук — как естественной, так и богословской. Ошибочность этого утверждения была раскрыта и до-казана газетой «Экинчи».

Высоко оценивающий важное значение технических и естественных наук, Алимадад Абдулла оглы горячо упрекал своих земляков, не желавших приобщаться к наукам и специальностям. Он предлагал открыть в Дербенте ремесленную школу.

Открытая на страницах «Экинчи» дискуссия относительно вопроса развития наук была не случайной. Это было обдуманной инициативой прогрессивной интеллигенции. Целью дискуссии было, наряду с разъяснением важности технических и естественных наук, разбудить в народе чувство уважения к ним, интереса, дать толчок к открытию школ с новыми методами обучения, с преподаванием в них указанных предметов на родном языке.

Наряду с признанием существования естественных и теологических наук, Зардаби отмечал и серьезную, принципиальную разницу между ними: «Каждая из них—это целый иной мир».

С большим сожалением Зардаби писал, что до сих пор народ изучал эти науки «у одного учителя, в одной школе. То есть каждый, окончивший обучение, становился как муллой, так и философом. Кто не имел чалмы на голове, того философом не называли». Он писал о том, что теперь времена изменились, наука и техника достигли больших успехов. Зардаби считал первым необходимым условием успешного образования наличие образцовых учебников. Напоминая о том, что пришла пора создавать учебники на родном языке, он ратовал за составление новых книг, хотя бы путем заимствования и перевода существующих уже у других народов учебных пособий.

Выдвигая проблему открытия школ и ликвидации безграмотности населения, «Экинчи» критически просматривала и выбирала методы обучения и воспитания. Она осуждала пустившие глубокие корни в просвещение вредные догмы, вскрывала и разоблачала устаревшие методы и порядки, указывала на необходимость их устранения.

Описывая невыносимое положение, царящее в старых школах, своим острым публицистическим пером Н. Везиров отмечал: «Фалагга и прут учителя в молла-хане, удары по голове ладонью, оплеухи учителя и старших учеников, побои, пощечины, получаемые дома от отцов и матерей, и дурные деяния всех их, за короткое время детали несчастного ребенка лгуном, знакомили уже со всякими непристойностями… Наш учитель – палач для детей».

Систематически читавший газету «Экинчи» М. Ф. Ахундов очень интересовался указанной дискуссией и не замедлил высказать свое мнение по затронутым вопросам. Во втором номере газеты, 18 января 1877 года, он выступил со статьей, подписанной псевдонимом «Ве-кили-намелуми-миллет» («Неизвестный представитель нации»). В статье нашел свое отражение ряд важнейших вопросов социальной и культурной жизни Азербайджана того времени. В ней всесторонне и подробно освещались важность приобщения к наукам, методы, сложности и препоны на этом пути, разбирались причины малочисленности подписчиков «Экинчи» и т. п.

Ахундов относился к образованию и воспитанию, как к важному общественному делу. Возвысившийся до уровня революционного демократа, Ахундов справедливо считал, что добиться сплошной грамотности в стране в условиях царского строя дело очень и очень тяжелое. Поэтому в своей статье наряду с важностью претворения в жизнь обучения, особенно начального, он с горечью указывал на серьезные препятствия на этом пути. Он настойчиво спрашивал у Зардаби: «…Но скажи, где нам учиться наукам, у кого учиться и на каком языке нам приобщаться к наукам?» . Этими словами Ахундов намекал на отсутствие учительских кадров и учебников на родном языке.

Действительно, дело просвещения народа находилось в плачевном состоянии. Уроки, преподающиеся не на родном языке, предметы, носящие религиозный характер, отсутствие школьных принадлежностей и вдобавок сложность арабского алфавита были отрицательными сторонами азербайджанских школ того времени.

Главная причина недостаточного распространения «Экинчи» заключалась в безграмотности народа: «В городах, селах и кочевьях наши ханы, беки, купцы, пахари, деловые люди, пастухи не умеют ни читать, ни писать» (1877, №2).

Письмо великого предшественника подействовало на Зардаби «как вьюга в лютые зимние месяцы». Не осмыслив правильно непосредственной связи дела народного образования с общественно-политической основой, и не поняв заведомо умышленной защиты правящими кругами старых методов обучения, Зардаби даже остался недоволен Ахундовым. Неумение ясно представить себе классовый характер общества привело его к выводу, что будто богатые и бедные могут прийти к согласию, при помощи и благодеянии первых народ полностью может овладеть грамотой.

Необходимо заметить, что в освоении наук Зардаби признавал не только учебные заведения. Напоминая о важной роли и других средств, он говорил, что учиться читать и писать пало не только в школе, но и после ее окончания. Таким образом, письмо М. Ф. Ахундова стало причиной оживленной дискуссии. В связи с этим в газете были опубликованы статьи и письма А. Горани, Мухаммед Алидаде Ширвани и других.

Одна сторона в статье М.Ф.Ахундова – мысль о том, что «обучаться на мусульманских языках трудно»,— не удовлетворяла Зардаби и корреспондентов «Экинчи». Зардаби, хотя частично и соглашался с Ахундовым относительно трудности арабского алфавита, однако, вступив с ним в полемику, писал: «…В действительности дело обстоит не так сложно, как Вы изволите утверждать… В настоящее время, ввиду отсутствия какого-либо порядка в наших школах, они влачат жалкое существование, и. виной тому те, кто обучает наших детей, будучи совершенно некомпетентными в обучении, с первого же дня вызывали у них (детей) отвращение, погубив в них всякий интерес к учебе».

По мнению Зардаби, освоение данного алфавита намного облегчилось, если бы существовали образцовые школы и полноценные учителя. Необходимо было подвести черту под дискуссией и прийти к определенному выводу. С этой целью «Веки-ли-намелуми-миллет» выступил в газете с повой статьей. Разобрав предложения и суждения, выдвигаемые в «Экинчи», этим он как бы подытожил их. После того, как по убеждению самого Ахундова, «он остался в единственном числе» , в своем письме он сообщал о согласии с требованиями «Экинчи», о своей «полной вере словам» газеты.

Ахундов советовал Зардаби подготовить конкретный проект по вопросу открытия новых школ и ознакомить с этими мероприятиями «лиц, уважаемых народом».

Газета «Экинчи» вела непримиримую борьбу против застоя и отсталости, устаревших традиций, религиозных предрассудков. Но не следует забывать, что в своих первых номерах она еще не могла открыто критиковать религиозные догмы ислама, старалась завуалированно, намеками объяснять их несовершенство. Беспощадному бичеванию на страницах «Экинчи» подвергались люди, погрязшие в невежестве, – обыватели и мещане всех мастей, не занимавшиеся полезным трудом, погрязшие в омуте мещанства.

С чувством большого сожаления Н. Везиров говорил о тех, кто вел праздную жизнь: «Иногда, оставшись наедине с собой, думаю: боже, каков будет наш конец? Мышление наше такое же, как у отцов и дедов, путь, по которому мы идем, – путь наших дедов и отцов… Наши отцы и деды проводили свои дни в устройстве петушиных и бараньих боев, слушали сказки дервишей и увлекались соколиной охотой. Коль скоро и мы идем по этому пути,—все погибнем. Причина? Изменились времена» (1877, №8).

Можно сказать, что значительная часть просветителей-демократов Азербайджана в той или иной степени, в той или иной форме выступала против канонов исламской религии. Сам же Ахундов, «считавший все религии мифом», в своих научно-теоретических работах, отдельных письмах и даже в личной жизни стоял на позициях воинствующего атеизма. Но большинство его последователей, «хотя в некоторых вопросах и стояло на позициях атеизма, однако, их атеизм не был воинствующим и последовательным».

Передовые «экинчисты» с большим мастерством бичевали религию, ее приверженцев и последователей. С этой точки зрения исключительной является статья публициста Ахсануль-Гаваида, помещенная в первом номере газеты от 4 января 1877 года. В ней разоблачаются ритуалы траурного месяца магеррам. Статья была встречена мракобесами и господствующими кругами с негодованием. Против «Экинчи» и ее издателя со всех сторон поднялись в наступление мракобесы, подобные капитану Султанову, поэту Гасану Кара Гади и пр.

В ответ на пасквиль, адресованный «Экинчи» из Карабаха Гасаном Кара Гади, Зардаби писал: «Я думаю установить камень в селении Зардаб, на границе с Карабахом, и высечь на нем упомянутый пасквиль. Пусть наши дети, увидев его, поймут, с какими невеждами мне приходилось сталкиваться, когда я с таким трудом пытался пробудить исламскую нацию, погруженную в сон невежества» (1877, №8).

В третьем номере газеты «Экинчи» 1877 года была напечатана статья реакционного содержания другого «любителя старины», блюстителя порядка – капитана Султанова.

В трудные годы, когда силы идейных противников все более крепли, Г. Зардаби, Сеид Азим Ширвани, Гейдари, Мухаммед Ализаде-Ширвани и другие, отстаивавшие прогрессивные идеи, выступали против них. Сеид Азим в своих сатирах, обличая Гади, бичевал всех представителей реакционной интеллигенции. В стихотворении, обращаясь к Гади, он иронически замечал: «Твоя жизнь принадлежит тебе самому, кинжал также принадлежит тебе, так секи себе голову, пусть все смотрят на это шутовство!»…

Разоблачая безуспешные потуги неуместных нападок и попытки оправдать сечение собственной головы в траурных мистериях магеррама, Гейдари писал: «Не сей розни среди народа. Огонь, в котором мы находимся, воспламеняется безо всякого дуновения… Если другие нации плачут по своим умершим, мы должны плакать по живым» (1877, №6).

Свой гневный голос подал в это время и М. Ф. Ахундов. Раскрывая пустоту и никчемность траурной мистерии магеррам, Ахундов отмечал, что этот траурный церемониал был изобретен падишахами – приверженцами шиизма в угоду своей политике. Духовенство, поняв, что этот религиозный обряд является источником большого дохода, старалось распространить его повсюду. В то же время Ахундов, обращаясь к верующим, советовал им деньги, расходуемые на эти церемонии, тратить на открытие школ в городах. Однако это письмо в результате тяжелых цензурных условий и упорного противодействия духовенства не было опубликовано.

В заметке Зардаби, опубликованной в газете, говорилось, что «доводится до сведения господина» «Векили-намелуми миллет», что опубликовать Ваш ответ капитану Султанову полностью и без изменений не только не посоветовали, но даже не разрешили. Потому что слова, высказанные в нем, были совершенно правильными и совершенно очевидными. И если Ваша милость разрешит, мы отпечатаем его, «накрыв тонким покрывалом» (1877, №5).

Беспрерывные нападки на «Экинчи» в этот период вызывали опасность прекращения ее существования. Опубликование в «Экинчи» статьи, написанной с решительных позиций и в атеистическом духе, могло бы стать поводом для закрытия газеты. Лишь поэтому письмо Ахундова не было опубликовано.

Не удовлетворяясь только пропагандой наук, просвещения, культуры, критикой религиозного суеверия и невежества, «Экинчи» во многих своих публицистических статьях распространяла свободолюбивые идеи. Газета протестовала против феодального угнетения, гневно выступая против консервативного строя, отнимающего у народа последнее, лишающего его всех прав, тончащего человеческое достоинство. Касаясь вопроса высокого уровня прогресса в Европе, по сравнению с Востоком, говорила, что «основная причина этого в том, что там изучают науки больше нас и, кроме того, другая причина-свобода» (1877, №12).

Зардаби, верящий в изменение социального строя путем просвещения, как и многие просветители своего времени, считал научный прогресс одним из условий в достижении свободы. Несомненно, это должно быть объяснено его идеалистическим представлением о законах развития общества. Подтверждая постоянную эволюцию общества, Зардаби, хотя и правильно оценивал процесс развития первого, однако, не знал, какие стадии развития пройдет и как будет прогрессировать общество. Безусловно, здесь имело место и влияние социально-экономического строя того периода.

Газета вела решительную борьбу с пережитками средневековых отношений и отсталостью, положительно относилась к развитию капитализма. В силу того, что причны зависимости и бесправия, эксплуатации народа «Экинчи» видела в социальных условиях старого строя, она была далека от правильного восприятия хищнической сущности капитализма, порожденной самой природой капитализма, законами его внутреннего развития.

Деятели «Экинчи» видели эксплуатацию, гнет и зависимость, царящие в обществе, и резко бичевали их, однако вникнуть в классовые корни их они не могли. Смело критикуя факт зависимости одного человека от другого, «Экинчи» писала: «Мы стали рабами друг друга. Разве не являются рабами подданные – падишаха, жена  – мужа, дети – отца, слуга – хозяина, ученик – мастера и др.?» (1877, №12).

Газета старалась разъяснить трудящимся массам их права и обязанности, указывала на необходимость овладеть грамотой, чтобы отстаивать свои нрава.

«Экинчи» боролась за дело народа, прогресс его культуры и за развитие его жизненного уклада. Помещая на своих страницах материалы, повествующие о России и Европе, об образе жизни, о новых экономических, общественных и культурных начинаниях, товариществах и компаниях других народов, газета считала необходимым всесторонне ознакомить своих читателей с этими вопросами. Но просветительский склад ума ее сотрудников не давал им возможность понять одно: до тех пор, пока орудия производства находятся в руках горстки эксплуататоров, зависят от их веления, мечта об облегчении жизни народа остается пустой иллюзией.

Тем не менее «Экинчи» как печатный орган, защищающий интересы народа, выступала против феодальной раздробленности, царившей в хозяйстве, призывала крестьян к организации своего труда таким образом, чтобы он стал прибыльным и еще более эффективным и по-лезным.

Газета последовательно освещала повседневную жизнь сельского населения. Она являлась страстным пропагандистом роста культуры земледелия, всестороннего развития животноводства. По сравнению с центральными губерниями России темп роста урожайности в провинциях, в том числе и в Азербайджане, был медленным и неодинаковым. В Азербайджане все еще существовали феодально-патриархальные отношения. Развивающаяся экономическая жизнь России, в частности отрасли крупной промышленности, выискивала источники сырья и выдвигала на первый план необходимость их развития. В этот период в городах и селах Азербайджана темп разития таких отраслей производства, как шелководство, виноградарство, садоводство, а также животноводство стало более интенсивным.

Являющийся благожелателем крестьян, Зардаби с помощью «Экинчи» всесторонне разбирает вопросы сельского хозяйства, популярным я3ыком объясняет своим читателям научно-практические пути увеличения урожайности и производства. Правда, из-за строгого цензурного надзора «Экинчи» не могла непосредственно касаться политических событий своего времени. Но, сообщая о том, что в России и в Европе трудящийся народ понял свои права и поднялся на борьбу, она пыталась пробудить своего читателя. Например, в «Экинчи» говорилось, что рабочие заводов и железных дорог Америки, «сговорившись», не вышли на работу.

Одним из важных социальных событий в период издания «Экинчи» явилось проведение крестьянской реформы в Азербайджане. Хотя этот официальный факт формально и положил конец личной зависимости крестьянина от бека, но в экономическом отношении крестьянин по-прежнему оставался в зависимости от своего хозяина.

Если в первых своих номерах «Экинчи» в умеренных тонах касалась вопросов недружелюбия между богатыми и бедными, позже стала смело бросать вызов тунеядцам: «Эй, вы, помянутые лица, поймите одно, что ваше существование связано с народом и ваша жизнь зависит от его жизни… Вы, высосав кровь народа, погубите его и тем самым сгинете сами!» (1877, №5).

«Экинчи» систематически следила за международными событиями, заостряла внимание на дипломатических переговорах между отдельными государствами. Особое внимание она уделяла русско-турецким взаимоотношениям, которые с каждым днем обострялись.

Ее статьи предвещали, что споры между государствами, приведшие к резким идейным противоречиям, породят пламя войны. В связи с этим не безынтересна небольшая статья, направленная против западных разжигателей войны. В ней жаждущие мирового господства империалисты называются «безумцами».

«Экинчи» печатала па своих страницах сведения и официальные документы о ходе русско-турецкой войны, взятые из «Тифлисского вестника», «Кавказа» и из других газет. В газете помещалось очень много сведений о добровольцах, медицинской помощи, денежных средствах, собранных среди населения России, в том числе и Кавказа. Газетой не был не замечен и тот факт, что в результате воины Россия задолжала большую сумму денег и пришла к финансовому кризису. Она говорила о новых 15 миллионах фунтов стерлингов, которые Россия собиралась одолжить в связи с обесцениванием бумажных купюр.

«Приказано, чтобы Россия взяла взаймы у своего народа 200 миллионов рублей, т. е. должно быть выпущено такое же количество бумажных денег, на которых будет помечено: «Для Османской войны» (1877, №13).

Сосредоточивая внимание читателя на подобных цифрах, «Экинчи» наглядно демонстрировала всеразрушающую природу войны, осуждала ее как несчастье, приносящее народу разорение и страдание.

«Экинчи» восторженно говорила о мужестве и героизме, проявленных русскими солдатами на полях сражений. Говоря о дружбе, распространяя идею братства между народами, газета «Экинчи» имела в виду солидарность и дружбу между различными нациями и народами. На ее страницах разоблачались все, кто сеял раздор между народами.

«Экинчи» —первая азербайджанская газета, коснувшаяся вопроса эмансипации и образования женщин. Она вела борьбу с феодальным отношением к женщине, неоднократно указывала на омерзительный пережиток прошлого – обычай похищения девушек, попиравший женское достоинство и превращавший ее в бессловесную рабыню.

Воскрешая перед взором печальную картину религиозно-мистической догмы, считавшей женщину рабыней, газета ожесточенно клеймила подобные отвратительные обычаи и явления. Она старалась также научно обосновать и доказать вред раннего замужества. Подытоживая цифры и факты, приводимые в качестве примера, газета делала вывод, что возраст вступлении в брак для мужчин должен быть 25 – 30 лет, а для женщин 20 – 25 лет (1876, №7).

Газета часто порицала мусульманское духовенство, принижающее достоинство женщины, пятнавшее ее честь. Публикуя такин материалы, газета воспитывала у людей чувство ненависти к грязным поступкам. Выступая против шариата, считающего женщину слабым и неполноценным созданием, газета писала о ее уме и храбрости.

С этой точки зрения любопытно одно письмо: «…В городке Куткашен 7 — 8 человек разбойников, напав на дом одной молодой женщины, хотели увезти ее. Она выстрелом из ружья застрелила одного из нападающих. Пытаясь взять труп убитого, они легко ранили женщину. Несмотря на это, она не пустила их в дом, и им пришлось удалиться восвояси» (1876, №21).

Газета осторожно намекала мусульманским мужьям, превратившим женщину в рабыню что и они за всю несправедливость по отношению к женам рано или поздно получат по заслугам. Участие женщин в общественной жизни газета «Экинчи» считала полезным делом.

«Одна школа, без помощи отцов и матерей, не способна воспитать ребенка и привить ему культуру. Основа воспитания связана с матерью. Ребенка до 7—8 лет воспитывает мать. Только грамотная, знакомая с науками мать может правильно воспитать своего ребенка и пробудить в нем чувство любви к знаниям. Однако очень жаль, что «женское сословие далеко от науки» (1876, №16).

Обращая внимание читателей на факт открытия в Англии школ для девушек, газета писала: «Три года тому назад у англичан одно из обществ решило открыть в каждом городе школу для девочек. До настоящего времени оно открыло 8 школ» (1876, №7).

«Экинчи», отмечавшая необходимость женского образования в Азербайджане, верила, что этот наболевший вопрос рано или поздно будет разрешен. Таким образом, великий просветитель-журналист Г. Зардаби и издаваемая им правдолюбивая газета «Экинчи» боролись против средневековой отсталости, темноты, невежества и религиозного фанатизма, за свободу народа, приобщение его к знаниям, за материальный и духовный прогресс.