Свидетель событий 20 Января: Везде были трупы…

Сегодня, в годовщину трагедии 20 Января, Axar.az публикует свидетельства жителей Баку - очевидцев тех кровавых январских событий 1990-го года.

Свидетельства жителя столицы Ильгара Мамедова:

Около 23 часов возле метро "Гянджлик" стояли люди, ждали попутного автобуса. Сели в него, там оказалось около двадцати человек. На автобусе значилось, что он 39-го маршрута. В автобусе ехала девочка с отцом, остальные пассажиры были мужчины. Мамедов сидел на третьем сиденье в ряду за водителем, девочка сидела непосредственно за кабиной водителя. Мамедов не знал, что в город прибыли войска, ничего особенного внутри автобуса или на нем не заметил, обыкновенный "Икарус" желтого цвета.

В автобусе примерно половина людей сидела, половина - стояла. Были свободные места, свет горел неярко, тускло. Вдруг началась стрельба, автобус остановился, потом снова стреляли. Солдат подошел к автобусу, потом и другие солдаты, разбили переднюю дверь, сказали: "Выходите, руки вверх".

Солдаты брали каждого выходившего за "шкирку" и бросали на землю. Практически все были или убиты, или ранены, весь автобус был прострелен. Солдаты всем раненым сказали, что если кто-то поднимет голову, то "пришибут". Солдаты стреляли в тех, кто выходил из автобуса, они ругались матом и говорили, что нам, "черномазым", покажут.

Когда Мамедова вытаскивали из автобуса, солдат стал бить его прикладом, тот упал, солдат обыскал его карманы: там были ключи от квартиры, жвачка. К нему присоединились другие солдаты и стали бить Мамедова по спине, голове, всему телу.

Нанося удары, ругались матом, никаких осмысленных слов не произносили, только ругались насчет "черномазых". Придя в себя, Мамедов увидел, что лежит на асфальте, там, где брошены были мертвые, он отполз, потом помнит, что его уже везли в больницу.

Свидетельства Ризвана Шукюрова:

"В половине одиннадцатого или около одиннадцати вечера я ожидал попутный автобус возле метро "Гянджлик". Подошел "Икарус", люди в него сели и поехали. На улице Чапаева вдруг стали стрелять по автобусу. Кто-то кричал: "...пули, наверное, холостые", потом этого человека тяжело ранило, меня тоже ранило в ногу. Солдаты стреляли в тех, кто выходил из автобуса, они ругались матом. Водитель автобуса и другие были убиты, но ужаснее всего была смерть девочки лет двенадцати в красном клетчатом пальто. Люди в автобусе кричали, плакали, солдат заставил меня выйти из автобуса, я не мог, нога "висела", не работала (три пули попали в ногу, были раздроблены кости). Меня вытолкнули из автобуса, я упал на раненую ногу и потерял сознание, очнулся по дороге в больницу. Большинству поступивших раненых не удалось оказать помощь из-за отсутствия света.

Гелбинур Керимов:

"В три часа дня 20 января я и друг Рауф вышли на улицу Советская, недалеко от Статистического управления, мы шли к нему домой, у нас оставаться было страшно. Ночью шальная пуля залетела в окно и ранила брата Рауфа.

Мы уже подходили к дому, когда из-за угла вышли четверо солдат. Они были пьяные, раздели нас, куртки забрали, мы побежали, а они стали вслед стрелять. Пули попали мне в левое плечо, в верхнюю часть правой ноги, мочевой пузырь.

Я упал, сначала было не больно, не понимал, что со мной. Солдаты подошли и один замахнулся штыком. Я закричал, закрыв лицо руками, но солдат меня не заколол почему-то, ушел. Рауф помог мне, остановил машину, и меня отвезли в больницу. Рауфу пуля оторвала кусочек уха".

Франгиз Гасанова:

"24 января после часа дня, примерно в 13.30, с крыши соседнего дома стали стрелять по неврологической детской больнице. Не знаю, что это - автомат, или пулемет. Стреляли примерно час, с короткими остановками. Еще до этого из больницы были выписаны с легким диагнозом, остались те, кого никак нельзя было выписать, с детским церебральным параличом, с хореей и другими тяжелыми заболеваниями. Когда начался обстрел, врачи, медсестры, родственники схватили детей и ползком стали тащить их в подвал. Чудом никто не пострадал, потому что окна были высоко от пола".

Севиндж Сафарова:

"19 января я была на дежурстве и находилась в здании больницы. Около 12 часов ночи стали поступать первые раненые. Через некоторое время раненые пошли сплошным потоком. В отделении находились 3 хирурга и 2 медсестры. Все были в растерянности, никто не знал про русские войска. Я обзвонила всех хирургов и попросила выйти на работу. Со всех сторон слышались стоны, крики, было много крови. Часа в два ночи отключили электроэнергию, и света не стало. На помощь пришли студенты-медики, они все прибежали, жгли газеты, кто-то нашел свечи, так и делали операции. Все операционные были заполнены, но поток продолжался. Возле больницы стояли солдаты и не разрешали выходить на улицу. Они стреляли в врачей! Никогда не забуду смерть двоих детей - четырнадцати и девяти лет, а еще одного привезли с ранением в живот, он тоже умер. В ту ночь в течение только одного часа поступило сорок два трупа".