Тайны Баку: Контора Ротшильдов – жемчужина бакинской архитектуры

Своим неповторимым обликом Баку обязан целому комплексу разнообразных факторов. Прежде всего это, конечно, нефть. Именно капиталы, полученные от нефтедобычи, позволили нефтяным магнатам заказывать у выдающихся мировых и азербайджанских архитекторов прекрасные здания.

Одно из таких зданий – здание Генеральной прокуратуры Азербайджанской Республики, расположенное на углу Низами (в той части бывшей Губернской) и улицы Муртазы Мухтарова (бывшей Персидской).

Но, как ни странно, на это здание мало кто обращает внимания и мало кто задумывается, откуда и оно вообще взялось и когда появилось. А появилось оно в 80-х годах позапрошлого столетия…

Началось все 16 мая 1883 г., когда в Баку было зарегистрировано “Каспийско-Черноморское нефтепромышленное и торговое общество”. Принадлежало оно активно осваивающим нефтяные богатства Азербайджана нефтяным баронам Ротшильдам.

Миллионщики Ротшильды вели свои дела настолько хорошо, что очень скоро встал вопрос строительства центральной конторы – именно так в те времена назывались офисы – в которой можно было бы разместить Общество.

Для строительства они пригласили зодчего Казимира Скуревича (1866-1960), одного из архитекторов “польского десанта”, так удачно “высадившегося” в Баку.

Казимир Скуревич, так же как и Иосиф Гославский, окончил Петербургский Институт Гражданских Инженеров. Случилось это в 1894 г. На следующий год он прибыл в Баку по приглашению Гославского, занимавшего тогда пост городского архитектора Баку.

В начале своей бакинской карьеры Скуревич работал участковым архитектором в городской управе, а после смерти Гославского в 1904 г. он занял пост городского архитектора Баку. Обладая неуемной энергией и будучи невероятно деятельным человеком, Скуревич много строил – как жилые, так и общественные здания.

Несмотря на то, что Скуревич был поляком, он невероятно полюбил Баку и изучал местную архитектуру, ее историю и национальные особенности. Прежде всего он обратил внимание на чисто национальные черты: виртуозную работу с камнем, куда входила и каменная резьба, и не менее виртуозную проработку всех деталей. Восток есть Восток: где еще будут обращать внимание на мелочи, скрупулезно вырисовывая миниатюры, вырезая мельчайшие каменные детали или вылепливая по 17 дюшбере на одну столовую ложку?

Изучая это и много другое, Скуревич пытался проникнуть в самую сущность местного зодчества, усвоить основные принципы, вырабатывавшиеся веками, и которые можно было бы использовать в современном домостроении.

Скуревич очень быстро понял, что для развития национальной архитектуры имелись все предпосылки: опираясь на местные архитектурные традиции, можно было легко создать собственное стилевое единство городских построек, отвечающих не только климатическим, но и национальным особенностям.

Скуревич очень часто сокрушался, что многие заказчики, очарованные модной европейской архитектурой, в упор не замечали величественный и изящный бакинский стиль и предпочитая чужеродные европейские стили различного направления.

Правда, ради исторической справедливости надо признать, что в общей массе здания, построенные по европейским канонам, отличались высоким уровнем, да и Баку так или иначе перемалывал все европейские направления и привносил в них что-то свое, сугубо национальное.

Скуревич же настолько яро пропагандировал местный архитектурный стиль, призывая к более широкому использованию и применению азербайджанского зодчества в застройке города, что часто выступал со своими идеями в местной печати – он был весьма хорошим публицистом.

Так, например, в 1905 г. в журнале “Зодчий” он опубликовал статью о комплексе построек, называемым Дворцом Ширваншахов. “Подобного архитектурного ансамбля нет во всей Российской империи, – писал Скуревич, – и даже Бахчисарайский дворец бледнеет перед ним”.

Кстати, на территории Ичери-Шехер, в окружении древнейших памятников архитектуры и выдающегося комплекса Ширваншахов зодчему удалось создать ряд жилых домов, удачно вписанных в общий исторический фон.

Постройки Казимира Скуревича – это монументальные здания, часто обращенные сразу на три улицы или же представляющие собой угловые сооружения, прекрасно вписывавшиеся в городскую планировку, в которой углы, под которыми пересекались улицы, были не всегда прямыми.

Например, пассаж Тагиева (1896 г.) – крупное и монументальное сооружение, выстроенное в классических традициях, но в свободной интерпретации. (Кстати, это одно из первых сооружений в Баку, где в перекрытиях был широко использован железобетон.)

Эти мощные, но вместе с тем изящные здания являлись подлинным украшением города. Они настолько естественно вписывались в городской ландшафт, что, казалось, были здесь всегда.

При этом каждое сохраняло свой неповторимый стиль и выдавало творческий почерк автора. К тому же Скуревич, работая с большими объемами, которые буквально формировали облик улицы, уделял огромное внимание и своим любимым деталям: каменной резьбе, орнаментам и т.п.

Учитывая все это, совершенно неудивительно, что умные Ротшильды для строительства здания своего Общества выбрали именно этого зодчего – молодого, амбициозного, энергичного.

Скуревич, естественно, согласился. Во-первых, кто откажется от гонораров Ротшильдов, а во-вторых, место на пересечении Персидской и Губернской – это его любимый угол, который можно прекрасно обыграть. И вот за два года с 1898-го по1899 г. – Баку обогатился импозантным зданием, которое стояло не только на стыке улиц, но выполнено было на стыке французской готики и готического модерна. Иными словами, было построено в неоготическом стиле.

Несмотря на то, что готика – стиль очень, так сказать, дробленый, при этом довольно неофициальный – если учесть моду конца XIX в., здание получилось весьма строгим и сдержанным. Этого эффекта Скуревич добился, применив все тот же апшеронский аглай-известняк, по природе свой не темный, а светлый. А для готики характерно все же применение темных цветов.

Трехэтажное здание, выстроенное, кстати, напротив роскошного и красивейшего православного Александро-Невского собора, сразу же было замечено и по достоинству оценено и Ротшильдами, и обычными бакинцами, и братьями-архитекторами.

Оно прекрасно вписалось в квартал и стало одной из архитектурных доминант города того времени. И это несмотря на соседство с собором, который затмевал все! Шпиль высоченного Мухтаровского дворца – и тот доставал лишь до его нижних маковок.

К слову будет упомянуть, что Ротшильдовское Общество не скупилось отпускать крупные суммы на благотворительность. Так, оно построило и содержало в Белом городе и на Баилове две школы, где преимущественно учились дети рабочих. Обучение, кстати, было бесплатным. Только в 1890 г. компания соорудила и отдала новоселам 8 капитальных домов, где плата за проживание была чисто символической.

Члены правления Общества выступали как попечители городских гимназий и коммерческих училищ, что неизменно сопровождалось безвозмездными субсидиями для учебных заведений. К этому стоит добавить, что пожертвования на различные благотворительные цели шли не только от бакинского Ротшильдовского Общества, но и от самих братьев Ротшильдов, живущих в Париже, которые никогда не посещали Баку, но принимали живое участие в его развитии.

Так, например, при перестройке здания лазарета местного батальона на ул. Николаевской в помещение, пригодное для учебно-воспитательного заведения Женского благотворительного общества Св. Нины, были пожертвовано по 2 тыс. рублей как от “Каспийско-Черноморского общества” в Баку, так и от Ротшильдов из Парижа.

Совет съезда бакинских нефтепромышленников за свой счет построил и оборудовал в Баку, главным образом на промыслах и в заводских пригородах, больницы, амбулатории, народные дома-клубы, библиотеки.

Пользовались ими рабочие, техники, инженеры, члены их семей бесплатно. В этот фонд Совета съезда неизменно вносили большие суммы Ротшильдовское Общество и торговое общество “Мазут”.

В 1912 г. Ротшильды уступили все свои предприятия в Российской империи британо-голландскому концерну Royal Dutch Shell и поэтому позднее в этом здании располагалось консульство Нидерландов.

В 30-х гг. XX в. в здании располагался “Центральный Дом крестьянина”. К великому сожалению, некоторые детали и декор фасада здания были уничтожены – как вычурные, чуждые и несоответствующие рабоче-крестьянскому стилю. Например, башенка-ротонда на том углу здания, который ближе к Мухтаровскому дворцу, красивый декор балкона над главным входом в центре фасада, выходящего на Персидскую, и др.

Авторский проект известного польского архитектора был таким образом безвозвратно нарушен и целостность восприятия фасада здания потеряна.

Кстати, среди других выдающихся работ Казимира Скуревича выстроенные примерно в те же годы, что и Ротшильдовское Общество, здание Государственного Банка на углу улиц Красноводской и Меркурьевской, и Детский приют на Шемахинке (1897-1899); уже упомянутый пассаж Тагиева (1896), который занимал весь квартал вдоль Ольгинской улицы от улицы Фиолетова до Шаумяна.

Скуревич также спроектировал почтовое здание, дом управления Акционерного товарищества братьев Нобель (1900-1903), ансамбль торговых рядов, мужскую гимназию и больницы – мусульманскую и детскую, а в Польше – здание Польского сейма в Варшаве.