В подземном царстве: спелеологи раскрывают тайны пещер Калимантана

Стояло знойное апрельское утро. Двое худощавых англичан, спелеологи Фрэнк и Куки, забрались в подземный ход, расположенный глубоко под джунглями острова Калимантан.

Спускаясь мимо кучи окаменевшего гуано, спелеологи размышляли о том, удастся ли им войти в историю. Ползли они в пещеру Ветров, прячущуюся в самой глубине пещерной системы Гуа-Эир-Джерних (по-английски – Clearwater, «чистая вода»), чтобы отыскать проход, ведущий оттуда в пещеру Рейсер, часть другой системы – Рейсер-Истер.

Проложив этот путь, можно было бы открыть один из самых длинных на нашей планете подземных лабиринтов: такие грандиозные события в мире спелеологии случаются крайне редко. Размышляя в таком духе, Фрэнк и Куки, спускались все ниже, ввинчивая и вбивая в каменные стены винты, за которые крепили альпинистские веревки.

Гуа-Эир-Джерних тянется на 225 километров, причем по некоторым ее пещерам текут бурные реки, а в системе Рейсер-Истер есть огромные подземные залы, в которых легко мог бы поместиться, скажем, пассажирский авиалайнер. Иными словами, в известняке, залегающем под малайзийским национальным парком Гунунг-Мулу, скрываются одни из самых больших и умопомрачительных подземных пустот в мире.

Представьте себе Фрэнка и Куки глубоко под землей: все перепачканные грязью, они довольно ухмыляются при мысли о том, что вот-вот превратят две системы пещер в единое гигантское целое. А недалеко от них, и тоже очень глубоко под землей, в пещере Рейсер, пробирается в темноте еще одна команда спелеологов. Своими молотками и дрелями две команды должны начать крушить стену между пещерами, стараясь уловить шум, который создают коллеги по другую сторону, найти путь друг к другу – и к своему гарантированному месту в истории.

Где-то над ними, в большой подземной галерее, сидел я и пытался различить шум их дрелей. Пещера была совершенно не тронута человеком: ее открыли всего несколько дней назад, и я был одним из первых, кто туда вошел. Сидя среди сталагмитов и огромных каменных «грибов», я был окружен множеством звуков: капала вода, над головой суетились тысячи саланган – крохотных черных птичек, которые большую часть жизни проводят в подземной темноте. Они щебетали и издавали щелкающие звуки – так, с помощью эхолокации, они находят путь к гнездам. Эти птичьи жилища сделаны из ила и мха, которые скреплены слюной.

Спортивная спелеология куда больше, чем любой другой спорт, связана с тайнами, ради разгадки которых специалисты по пещерам готовы на многое. Иногда все, что вам остается делать, – это сидеть и ждать, пока тьма раскроет свои секреты. Так что, отчаявшись уловить звук дрели, я лег на спину, выключил фонарик и стал слушать саланган. Иногда птицы пролетали так низко, что задевали крыльями лицо.

«Это восхитительное место. Где еще на всей Земле вы сможете найти столько неисследованной территории?» – лицо Энди Ивиса осветилось широкой улыбкой. Затем руководитель экспедиции задумчиво сдвинул брови. «Нет, ну мы совсем мало знаем, скажем, Папуа-Новую Гвинею. И конечно, морское дно. Но если говорить про пещеры, то Калимантану нет равных».

Ивис, вполне крепкий и бодрый в свои 70, знает, о чем говорит. Он провел более 50 лет, исследуя одни из самых труднодоступных и фантастических пещерных систем, успел поработать едва ли не в каждой из существующих международных спелеологических организаций. Он помогал присуждать пещерам титулы вроде «самая большая» или «самая глубокая». Словом, Энди Ивис – настоящий посол подземного мира.

В джунглях утро вступало в свои права. Ивис стоял на крыльце исследовательской станции вблизи здания администрации национального парка, готовясь спуститься под землю. Ветер шумел в кронах деревьев, заглушая стрекот бесчисленных насекомых. Ивис натянул черные беговые тайтсы – стандартный элемент экипировки исследователей, работающих в «горячих» пещерах, таких как калимантанские (температура там может подниматься до +26 градусов).

«Когда я начинал, у нас ничего подобного не было, – объясняет Ивис, указывая на рейтузы. – И этого тоже не было, – он берет в руки видавшую виды красную защитную каску и закрепляет на ней фонарь.

«В те годы мы, по сути дела, ползали в темноте. И даже не представляли, до чего огромно то, что мы открыли».

В 1979 году Ивис прибыл на Калимантан в составе британской экспедиции. Их целью было изучить джунгли и помочь властям недавно получившей независимость Малайзии обустроить только что созданный национальный парка Мулу. Спортивная спелеология тогда еще только начинала развиваться, и Ивиса с четырьмя его коллегами включили в экспедицию лишь после того, как выяснилось, что в Мулу есть еще и огромные пещеры, которые нужно изучить.

До той поездки свое мастерство Ивис и его коллеги оттачивали исключительно дома, в Британии, где все пещеры небольшие и холодные – калимантанские стали для них выходом в другое измерение.

Первое открытие ждало их в пещере Оленья (или Гуа-Руса). Вход оказался настолько огромен (почти 150 метров), что солнечный свет и свежий воздух проникали очень глубоко. В результате на границе между светом и тьмой образовалась удивительная и причудливая среда обитания: на потолке обосновалась чудовищных размеров колония летучих мышей, а устилавший пол толстый слой их помета кишел тараканами, крабами, червями и армиями микроорганизмов, для которых такая среда стала родным домом.

Британцы выяснили, что протяженность Оленьей пещеры составляет почти три километра, и все следующее десятилетие она считалась самым большим пещерным проходом в мире. И даже когда в 1991 году во Вьетнаме открыли пещеру Шондонг, которая оказалась больше по размеру, это ничуть не уменьшило привлекательность Гуа-Руса.

Водопад высотой 120 метров обрушивается с потолка Оленьей пещеры после сильного дождя. По нескольким из пещер национального парка Мулу протекают большие реки, превращающиеся во время ливней в бурные потоки.

Огромная Оленья пещера позволяла предположить, что под землей скрывается еще много чего интересного: то, что непременно нужно найти. Проведя в Мулу три с лишним месяца, спелеологи с помощью проводников из местных племен пенан и бераван отыскали множество лазов, ведущих прямиком в глубины древнего калимантанского известняка.

Найти их было не слишком просто. Некоторые из проходов начинались с укрытых ветвями кустарника трещин в поверхности скал и вели в темные пещеры, расположенные обычно повыше, более древние и относительно сухие; словом, эти лазы шли к самому сердцу гор Мулу. Другие пещеры, расположенные ниже, были похожи на гигантские водосточные трубы – огромные дыры в каменной породе, проходя сквозь которые дождевая вода превращалась в подземные реки. Эти речные пещеры были моложе – они образовались несколько сотен тысяч лет назад, их украшали причудливые известняковые формации, и еще в них обитало множество живых существ: рыбы, птицы, змеи, призрачно-белые крабы, мириады насекомых и пауков.

В 1979-м Энди Ивис и его товарищи сделали невозможное: исследовали около 50 километров пещер. И вот сейчас, почти 40 лет спустя, стоя в новомодных черных рейтузах, Ивис улыбнулся, вспомнив о тех временах.

«Ни одной другой экспедиции никогда не удавалось исследовать так много за один раз, – замечает он. – До тех пор мы были всего лишь простыми английскими спелеологами. – Мулу нас изменил».

Участник экспедиции, поднимающийся к потолку Оленьей пещеры, висит напротив выступов известняка, складывающихся в подобие профиля Авраама Линкольна. Естественный «профиль 16-го президента» – одна из множества любопытных особенностей этой системы пещер. 

Экспедиция 1979 года положила начало исследованию малайзийских пещер. За прошедшие годы в далеком Мулу побывали разные команды спелеологов, и Ивис возглавлял многие из них. В 2017 году, отправляясь в свою 13-ю экспедицию, Энди организовал группу из 30 спелеологов, среди которых был и его сын Роберт. Многие участники группы уже не раз бывали в Мулу. Позвонив Ивису на мобильный в конце марта 2017-го, я застал его в Кучинге, городе на западном побережье Калимантана, по пути на север, где его ждали остальные спелеологи.

«Мы, возможно, откроем километров 50 новых пещер», – сказал он тогда уверенно.

Две недели спустя, когда я встретился с Ивисом в Мулу, он уже не выглядел таким уверенным. Спелеологи разделились на три команды. Две искали новые проходы в отдаленных уголках джунглей, а третья корпела над картами, пытаясь определить места, где пещерные системы могли соединяться.

Исследования продвигались очень медленно, и священного спелеологического Грааля (который позже попытаются добыть Фрэнк и Куки) отыскать никак не удавалось. Энди Ивис признавал, что разочарован, однако его команды все же открыли более десяти километров новых проходов, а предстояло открыть намного больше.

На следующее же утро после приезда я присоединился к небольшой группе во главе с Ивисом, которая отправлялась в пещеру Гуа-Насиб-Багус (пещера Удачи), где находится поразительный грот Саравак.

Cпелеологи выбрались из пещеры Удачи. Они вымокли до нитки и недоумевали: то ли семнадцать часов ходили кругами, то ли совершили грандиозное открытие. 

Ивис со своими товарищами открыли и этот зал, и всю пещеру в 1981 году, пойдя вверх по реке, вытекавшей из склона горы. Несколько часов они пробирались по руслу, то ползком, то отчаянно карабкаясь, пока наконец не оказались в тихом, спокойном месте, где река уходила в землю. Спелеологи достали измерительные ленты и начали исследовать погруженную во мрак пустоту, ожидая вскоре достигнуть противоположной стены.

Но стена не появлялась. Тогда они изменили тактику: стали резко поворачивать в стороны, рассчитывая упереться в боковую стену. Было хорошо слышно, как над головами щебечут саланганы, где-то под ногами шумела река. Стены не было. Лучи фонарей просто растворялись в кромешной темноте.

Проведя под землей 17 часов, спелеологи выбрались из пещеры Удачи, вымокнув до нитки и пребывая в полном недоумении: то ли они ходили кругами, то ли совершили потрясающее открытие.

Последующие экспедиции подтвердили, что грот Саравак – самое большое закрытое пространство на Земле: 600 метров в длину, 435 – в ширину, высота потолка – 150 метров: более чем вдвое масштабнее арены Уэмбли, самого знаменитого британского стадиона.

Пока мы пробирались к пещере Удачи сквозь густые джунгли, я спросил одного из участников экспедиции, Филипа Рауселла по прозвищу Безумный Фил, почему честолюбивых спелеологов тянет вернуться сюда, в эту многократно исследованную местность, где уже было зафиксировано множество рекордов. Тот уверенно ответил, что пещеры никогда не раскрывают все свои тайны с первого раза: нужно возвращаться вновь и вновь.

Грот Саравак так огромен, пояснили мне, что почти наверняка из него открываются новые проходы – в частности, в потолке, который никто никогда не исследовал. Пещеры мы обычно представляем чем-то вроде угольных шахт – туннелями, которые относительно ровно идут вниз, но естественные пещеры отнюдь не прямолинейны, они расширяются и сужаются, подчиняясь строению пород и прихоти воды.

Понятия «верх» и «вниз» под землей, где направления могут полностью поменяться за несколько миллионов лет, не так однозначны, как на ее поверхности. И если одни спелеологи исследуют нижнюю часть пещеры, то другие могут попытать счастья сверху. Большой специалист в этом Безумный Фил.

Свое прозвище он, по всей видимости, получил за опасный трюк на каноэ, который выполнял в студенческие годы, но среди спелеологов Филип известен как человек, лазающий по таким стенам пещер, на которые никто другой даже не попытался бы взобраться. Они с Ивисом планировали подняться к потолку грота Саравак, чтобы поискать там туннели – как ищут потайные ходы на чердаке старинного особняка.

Вокруг лагеря в свете фонарей блестели созвездия маленьких бриллиантов – глаза бесчисленных пауков, некоторые из них были размером с мою ладонь.

Через час мы подошли ко входу в пещеру Удачи, туда, где подземная река вырывалась наружу из высокой расщелины в известняковой скале. Мы вошли в реку и побрели вверх. Теплая чистая вода сначала была нам по лодыжки, потом поднялась до бедер, а там и вовсе стала толкать в грудь.

Проход расширялся, пока не стал напоминать железнодорожный туннель. Вокруг сновали летучие мыши, попадая в лучи фонарей. Река превратилась в поток, несущийся по узким протокам из известняка и сносящий нас к валунам. Путь был опасным: в некоторых местах проходившие здесь раньше исследователи прибили к стенам веревки, чтобы можно было, цепляясь за них, бороться с течением. Километра через полтора река исчезла в земле, и грот Саравак принял нас с широко распростертыми объятиями.

Даже направив все свои фонари вверх, мы могли уловить лишь едва заметный намек на огромный купол. Направив лучи вперед, мы и вовсе не видели ровным счетом ничего. Я представил, как Энди Ивис и его товарищи блуждали в этой пустоте много лет назад.

«Если поискать, можно найти наши старые следы, – усмехнулся Ивис. – Мы бродили тут наугад, как слепые котята».

Вдали от солнца время измеряется приемами пищи, чаем и шоколадными батончиками.

Все занимались своим делом. Около входа в грот Безумный Фил начал энергично вкручивать в стену винты, чтобы пробраться к потолку, обогнув сначала здоровенный нависающий выступ. Остальные тщательно исследовали нижнюю часть грота, продвигаясь все дальше и дальше по самому большому на нашей планете закрытому пространству.

По «ночам» мы расстилали постели на плоском камне и натягивали бечевку, чтобы развесить сушиться носки. В гроте было влажно и тепло – казалось, что здесь сама темнота пропитана влагой. Вокруг нашего лагеря в свете фонарей блестели созвездия маленьких бриллиантов – глаза бесчисленных пауков, некоторые из членистоногих были размером с мою ладонь.

Однажды «днем» мы вместе с Безумным Филом и спелеологом помоложе, Беном, подсвечивая себе фонариками, изучали левый край грота. Искали другой вход. Саравак настолько велик, что его стены сложены из разных горных пород, и мы по пути преодолели несколько таких участков: миновав груды грязных булыжников, попали в известняковый лабиринт, чьи стенки напоминали терку для сыра, потом оказались в нише, пол которой был густо устлан перьями и гуано.

Далее находился укромный уголок, где было так тепло и спокойно, что саланганы спокойно откладывали яйца прямо на голую землю. Мы так и не нашли другой выход из грота, хотя он, в этом не стоит сомневаться, существует: на это указывали слышный нам шум воды и присутствие множества птиц.

Команде Ивиса так и не довелось в этот раз сделать новые открытия, достойные занесения в книгу рекордов. У Фрэнка и Куки не получилось соединить пещерную систему Гуа-Эир-Джерних с другой, соседней, хотя казалось, что их цель дразняще близка. Однако экспедиция обнаружила и нанесла на карту целых 23 километра проходов – это, конечно, весьма солидное достижение.

Через несколько недель после отлета с Калимантана я снова поговорил с Энди Ивисом, который успел вернуться в Англию. Он сообщил, что скоро планирует опять приехать в национальный парк Мулу – Ивис не теряет надежды соединить пещеры.

«Мы были очень-очень к этому близки», – сказал он. И уверил меня, что движет им вовсе не желание еще больше прославиться (спору нет, он уже и так знаменит – настолько, насколько может быть знаменит спелеолог). Просто у него из головы не идут эти пещеры. Дети Ивиса наизусть выучили истории о его приключениях под джунглями: он рассказывает их без устали.

«Думаю, что на сегодня открыто всего 50 процентов проходов, – говорит мне Ивис. – Разве не интересно, что находится в остальных? Мулу – невероятное место, и мне не терпится узнать, что там, внизу. Хочется, чтобы все кусочки мозаики встали на место. Именно поэтому я пойду туда снова».

Источник: nat-geo.ru