Азербайджанский канун: история инструмента

Азербайджанский музыкальный инструмент канун связывается с древнеегипетской арфой, в отличие от которой на нем многочисленные струны располагались на деревянном корпусе в горизонтальном положении.

Канун считается родственным инструментом с гуслями, цимбалой и цитрой, распространенными в европейских странах. Из-за сходного названия предполагается, что канун образовался от античного канона, т.е. монохорда, к одной струне которого уже в древности стали протягивать дополнительные струны.

Не случайно таджикский музыковед, певец и исполнитель на чанге Дервиш Али (вторая половина XVI – первая половина XVII века) считал его наследием эллинского мира. Как свидетельствуют письменные источники, до нашей эры ареал его распространения охватывал Древний Египет, Анатолию и Месопотамию. Затем канун мигрировал в Иран, Кавказ, Центральную Азию, Пакистан, Индию и Китай.

Канун был одним из широко распространенных в средневековом Азербайджане инструментов, и воспет многими классиками азербайджанской литературы, которые также перечисляют ряд специфических для этого инструмента свойств.

Так, Низами Гянджеви (1141-1209), ставя его выше других струнных инструментов, отмечает благозвучие утолщенных и тонких струн, воздействие их на человеческое сознание. Мухаммед Физули (1498-1552) в аллегорической поэме «Семь кубков» сравнивает канун с «сундуком тайностей», от которого доносится «жалобно-нежная песня», советует не говорить ему ничего, потому, что у него «сто языков», имея в виду наличие многочисленных струн.

В средние века были больше всего распространены три разновидности кануна, отличавшиеся размерами: турецкий (небольшой), багдадский (средний) и египетский (большой). Азербайджанский канун отличался от турецкого и арабского звукорядом, включающим в октаве 17 ступеней.

О внешнем виде кануна, распространенного в средние века, можно определенно судить по миниатюрам в рукописях произведений выдающихся поэтов. Как правило, в них отражены сцены увеселений во дворцах правителей. Среди исполнителей, играющих на струнном и духовом инструментах в сопровождении ударного инструмента, на таких миниатюрах предстает также музыкант (главным образом женщина), который, скрестив ноги, держит на коленах канун, причем корпус его существенно отличается от современного варианта. Если смотреть сверху, то корпус имеет форму, напоминающую рояль.

Отсюда можно заключить, что конструкция кануна претерпела существенное изменение после XVII-XVIII веков. Однако по внешнему виду тот канун похож на современный, нарисованный известным русским художником и графиком князем Григорием Гагариным (1810-1893), автором известной акварели «Шамахинские баядерки», бывавшим в Азербайджане в течение 1840-1850 годов.

После почти полувекового «молчания» кануна, вызванного пренебрежительным отношением к инструменту (и разве только к нему?) в 30-е годы XX века, благодаря композиторам Сулейману Алескерову и Саиду Рустамову он вновь зазвучал перед зрителями, присутствовавшими на открытии декады азербайджанской литературы и культуры в Москве в 1959 году. Соло на кануне сыграла Ася Тагиева.

После этого интерес к кануну значительно вырос. Канун был включен во все ансамбли народных музыкальных инструментов, а также различные фольклорные, камерные и эстрадные ансамбли.

Благодаря звонкому, яркому и мягкому звучанию канун часто использовался при сольном исполнении мугамов (преимущественно «Баяты Шираза» и «Чахаргяха») и народных песен. Из образцов профессиональной музыки впервые была исполнена под аккомпанемент двух арф и кануна «Рапсодия» Закира Багирова.

Сулейман Алескеров сочинил Поэму для кануна и оркестра народных музыкальных инструментов, танцевальную мелодию «Шалахо», Дадаш Дадашев – Пьесу для кануна и фортепиано, «Поэму», «Радость Чинары» в жанре скерцо, Концерт для кануна и симфонического оркестра, Октай Зульфугаров – «Балладу», «Поэму», концертные пьесы, Ильхам Абдуллаев – две пьесы для кануна и фортепиано.

Своеобразное звучание кануна особенно заметно при исполнении Концерта для фортепиано и симфонического оркестра, написанного Фикретом Амировым и Эльмирой Назировой. Лирическое и нежное звучание кануна очень хорошо передается в произведениях «Танец мечты», «Весенняя сюита» Гаджи Ханмамедова, Концерте для оркестра народных инструментов, «Поэме», «Весенних напевах», «Песне без слов» и рапсодии «Карабахские напевы» Сулеймана Алескерова.

Большим успехом пользовались септет для виолончели, скрипки, народных инструментов на слова Насими «Дервиш» и «Umpromto-Crossings» Фирангиз Ализаде, исполнявшиеся на международных музыкальных фестивалях. Используя канун в этих произведениях, композитор стремилась придать им «восточное дыхание». Отрадно, что канун был включен композитором и в партитуру оперы «Тоска».