Последний правитель государства атабеков Азербайджана в арабо-персидских источниках

Данная статья посвящена анализу образа последнего правителя государства атабеков Азербайджана, Узбека, в арабо-персидских исторических сочинениях эпохи монгольского нашествия и формирования монгольской империи.

Государство атабеков Азербайджана, или держава Илдегизидов, созданная в 1136 г., как следствие упадка державы Сельджукидов, фактически перестает существовать после появления в пределах Ирана в 1225 г. последнего хорезмшаха из династии Ануштегинидов, Джалал ад-Дина Манкбурны. Именно этот исторический деятель не только сумел подчинить своей власти области западного Ирана, но и начал активное военное вторжение в земли Южного Кавказа, что привело к тому, что его держава стала доминирующей в этом регионе вплоть до 1231 г.

Подчинение государства атабеков Азербайджана Джалал ад-Дину Манкбурны произошло практически бескровно, а сам последний правитель этого государства, атабек Узбек, сумел сохранить себе жизнь и некоторое время, пусть и весьма недолго, оставался значимой политической фигурой в пределах северо-западного Ирана и Южного Кавказа.

В то же время арабо-персидские источники эпохи монгольского нашествия и формирования монгольской империи формируют крайне негативный образ данного правителя, подчеркивая его недостатки и пороки. Подобного рода критическое и даже негативное описание исторической личности требует специального внимания исследователей, с целью выявить причины подобного рода отношения арабо-персидских историков к атабеку Музаффар ад-Дин Узбеку.

В данной статье будет дан краткий обзор политической деятельности атабека Музаффар ад-Дина Узбека, после чего будет проанализирован образ указанного правителя, который формируется в арабо-персидских источниках. Важно не только выделить особенности этого описания жизни и деятельности Музаффар ад-Дина Узбека в рамках средневековой историографии, но и выделить причины складывания негативного образа данного политического деятеля.

При этом важно выяснить положительный образ каких средневековых правителей и военных деятелей выстраивают арабо-персидские историки в противовес Музаффар ад-Дина Узбеку и в чем причина данного процесса. В статье будет также уделено внимание эволюции традиции описания жизни и деятельности Музаффар ад-Дина Узбека в арабо-персидских источниках.

Итак, атабек Музаффар ад-Дин Узбек пришел к власти в 1210–1211 гг. В годы его правления государство атабеков Азербайджана существенно ослабело, что связано с одной стороны с угрозой со стороны Грузинского царства, а с другой – с расширением могущественного восточного соседа, государства хорезмшахов-Ануштегинидов.

В отношении масштабов грузинской агрессии можно привести цитату из труда Ибн ал-Асира: «В сведениях предшествующих лет мы уже говорили, что натворили грузины в землях ислама – Хилате и его округах, Азербайджане, Арране, Арзане Рума, Дербенде Ширвана и в тех областях, которые прилегают к их стране, говорили о том, сколько они пролили крови мусульман, сколько разграбили их имущества и сколько захватили городов. Ежедневно в этих землях мусульмане подвергались унижению и бесчестию. Грузины совершали на них набеги, нападали на них и забирали все, что хотели из их имущества».

Что же касается восточного соседа государства атабеков Азербайджана, то Музаффар ад-Дин Узбек вынужден был признать зависимость от хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада, провозглашать хутбу и чеканить монету с его именем, что, впрочем, не лишало его самостоятельности в рамках собственных владений.

Начало монголо-хорезмийской войны в 1219 г. существенно ослабило власть Хорезма над государством атабеков Азербайджана, а затем, во время появления в пределах этой державы монгольского корпуса Джебэ и Субэдэя, все хорезмийские гарнизоны были перебиты. Однако это не помогло усилению государства атабеков Азербайджана, а также власти самого Музаффар ад-Дина Узбека: сначала действия монгольских отрядов Джебэ и Субэдэя разорили страну и опустошили множество городов, а затем в 1225 г. хорезмшах Джалал ад-Дин Манкбурны захватил земли этой державы.

При этом, если в правление Ала ад-Дина Мухаммада государство атабеков Азербайджана сохранило хотя бы видимость независимости, а сам Музаффар ад-Дин Узбек мог проводить самостоятельные политические шаги, то Джалал ад-Дин Манкбурны фактически ликвидировал это государственное образование, а последний атабек вскоре скончался.

В арабо-персидских исторических сочинениях мы видим, прежде всего, негативный образ Музаффар ад-Дина Узбека: его живописуют как крайне слабого правителя, который больше времени уделял не государственным делам, а собственным увеселениям, что в итоге привело его державу к гибели. Следует признать, что подобный подход к описанию жизни и деятельности последнего атабека Азербайджана был заложен в труде арабского историка Ибн ал-Асира (1160–1234) «Ал-Камил фи-т-тарих», или «Полный свод истории».

Так, арабский историк пишет: «Жена Узбек-хана, а она – (Малика – прим. перевод.), дочь султана Тогрула ибн Арслана ибн Тогрула ибн Мухаммада ибн Малик-шаха находилась в Табризе. Она (фактически) управляла страной своего мужа, который был занят собственными удовольствиями – едой, пьянством и игрой в азартные игры».

При этом не следует забывать, что арабский историк таким же образом характеризует и предшественников Музаффар ад-Дина Узбека, в частности атабека Абу Бакра, что заставляет задуматься о том, не был ли предвзят данный историк в отношении правителей государства атабеков Азербайджана.

Кроме прямых указаний на недостойное поведение Музаффар ад-Дина Узбека, Ибн ал-Асир использует и иные приемы: в частности, он вкладывает в уста других исторических персоналий характеристики атабека, которые дополняют и без того негативный образ данного правителя.

При описании захвата Табриза Джалал ад-Дином Манкбурны арабский историк приводит следующие слова хорезмшаха, к которому, кстати, также использует негативные характеристики, но по иному поводу: «Однажды он вошел в бельведер, который построил Узбек и потратил на это много денег. Он был очень красивым, возвышавшимся над садами. Обойдя его, он вышел и сказал: “Это – обитель праздного человека. Нам она не подходит”».

Наконец, Ибн ал-Асир приводит и вовсе маловероятные факты из биографии Музаффар ад-Дина Узбека, которые в свою очередь существенно дополняют и без того негативный образ данного правителя.

Речь идет, в частности, о якобы имевшем место быть сговоре между атабеком Музаффар ад-Дином Узбеком и представителями военной и политической элиты Грузинского царства против Джалал ад-Дина Манкбурны: «Они отказались от своего плана и отправили посольство к Узбеку, правителю Азербайджана, чтобы склонить объединиться с ними, чтобы атаковать Джалал ад-Дина. Они побуждали его (Узбека – прим. перевод.) бояться этого правителя (Джалал ад-Дина – прим. перевод.), и ему говорили: «если мы не будем действовать сообща, он захватит твое, затем наше».

Необходимо отметить, что Ибн ал-Асир не упоминает времени отправления посольства, а также противоречит собственному описанию Музаффар ад-Дина Узбека, который по его же собственным словам был человеком ничтожным и никаким политическим весом или военной силой не обладал, тем более в годы хорезмийского вторжения: «…атабек Узбек, владетель Азербайждана, постоянно был занят вожделениями своего брюха и члена, непрестанно пьянствуя, а, протрезвев, принимался за азартную игру в яйца».

В связи с этим неясно, с какой стати представители Грузинского царства стали обращаться за поддержкой именно к этой политической персоне: по всей видимости, данное описание всего лишь попытка еще более «сгустить краски» в негативном образе последнего атабека Азербайджана, который формирует в своем сочинении Ибн ал-Асир.

Теперь обратимся к сочинению еще одного современника Музаффар ад-Дина Узбека Шихаб ад-Дина Мухаммада ан-Насави «Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны» («Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны»), где также содержится большой массив интересующей нас информации относительно жизни и деятельности последнего атабека Азербайджана.

Прежде всего, отметим, что биография Музаффар ад-Дина Узбека описана в этом сочинении столь же подробно, начиная с момента подчинения атабека власти хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада и до захвата земель государства атабеков Азербайджана Джалал ад-Дином Манкбурны.

Особенно подробно, разумеется, в этом труде описываются события, связанные с именем последнего хорезмшаха: «Когда Аллах помог султану (т.е. Джалал ад-Дину Манкбурны. – Д.Т.) против его брата и отдал ему во владение то, что принадлежало ранее [брату], упомянутый (Йиган Таиси – прим. перевод.) ушел в сторону Азербайджана и увидел, что он ведет борьбу за государство, гибель которого предрешена и дни которого сочтены. Он и атабек Узбек, владетель Азербайджана, действовали совместно, противодействуя султану. Когда стало очевидно, что султанские знамена движутся по направлению к ним обоим и окружают их, душа подсказала ему (Йигану Таиси – прим. перевод.), что нужно спешить в Ирак и воспользоваться отсутствием султана. Но весть о нем дошла до султана, и он неожиданно напал на него у Хамадана. Одержав над ним победу, он пощадил его, приютил и обеспечил для него защиту. Дело завершилось благоприятным для него исходом, и он возвратился к своим шатрам, радуясь, что достиг желаемого».

Нельзя не отметить тот факт, что, в отличие от труда Ибн ал-Асира, у ан-Насави нет столь критических и уничижительных характеристик Музаффар ад-Дина Узбека и его правления. Ан-Насави позволяет себе лишь косвенно критиковать последнего атабека: если Ибн ал-Асир впрямую обвиняет его в том, что он оставил государственные дела, а державой фактически управляла его жена.

Персидский историк делает это иначе: «И когда он (т.е. Джалал ад-Дин Манкбурны. – Д.Т.) приблизился к его пределам (т.е. Азербайджану. – Д.Т.), Шараф аль-Мульк получил письмо от жителей Мараги, возбуждавших желание султана к походу на нее, чтобы освободить их от позорного гнета, который им пришлось испытать от произвола важных господ государства и [от] власти женщин. [Они терпели] еще из-за того, что грузины вцепились своими когтями в нее (Марагу – прим. перевод.), а также из-за слабости их владетеля – атабека – в защите своей неприкосновенности и обороне своего владения».

Как видно из этого отрывка, упадок государства атабеков Азербайджана связан прежде всего не с личностью Музаффар ад-Дина Узбека и его деятельностью, как в труде Ибн ал-Асира, а с внешним фактором в лице грузинской угрозы и произволом чиновников. При этом персидский историк вовсе не указывает на причины того, почему Марагой и другими городами государства атабеков Азербайджана правит жена последнего атабека, а не он сам.

Отдельно отметим включение в состав труда ан-Насави рассказа о женитьбе Джалал ад-Дина Манкбурны на Малике-хатун, жене Музаффар ад-Дина Узбека, в котором заметно сочувствие персидского историка последнему атабеку и его судьбе, что окончательно убеждает нас в том, что негативный образ этого правителя не перекочевал в этот источник из сочинения Ибн ал-Асира.

При этом, согласно ан-Насави, Малика-хатун добилась развода при живом муже для замужества с последним хорезмшахом, что, впрочем, не находит осуждения у автора источника, однако описание поведения атабека в связи с этим событием необходимо привести здесь в виде цитаты.

«Мне рассказывал садр Рабиб ад-Дин, вазир атабека Узбека: “Когда атабек Узбек находился в крепости Алинджа, в округе Нахичевана, он услышал о том, что султан шаг за шагом захватывает его страну. Он не говорил ничего, кроме [стиха из Корана]: “Ведь земля принадлежит Аллаху: Он дает ее в наследие, кому пожелает из Своих рабов, а конец — богобоязненным” (Коран VII, 125 (128). — прим. пер.), до тех пор, пока не услышал о бракосочетании. Он спросил об этом того, кто принес ему весть об этом: “Было ли это по согласию принцессы или против ее желания?”. Тот ответил: “По ее добровольному желанию и после неоднократного с ее стороны сватовства. Она одарила свидетелей развода и оказала им милость”». Он (Рабиб ад-Дин – прим. перевод.) сказал: “Тогда [Узбек – прим. перевод.] положил голову на подушку, у него тотчас же начался жар, и он умер через несколько дней”».

Таким образом, мы видим в памятнике ан-Насави качественно иной образ атабека Музаффар ад-Дина Узбека: перед нами слабый правитель, который, однако, мало подвергается авторской критике. В то же время на основании приведенного выше эпизода можно говорить даже о некотором сочувствии персидского историка этому правителю, что, впрочем, делает объектом критики Малику-хатун, а не Джалал ад-Дина Манкбурны, захватившего земли государства атабеков Азербайджана и фактически лишившего власти Музаффар ад-Дина Узбека.

Последнее несложно объяснить – текст ан-Насави посвящен биографии Джалал ад-Дина Манкбурны и написан в жанре «сира», что заставляет автора формировать совершенно некритическое отношение к фигуре последнего хорезмшаха. В более поздних источниках эволюция образа атабека Музаффар ад-Дина Узбека характеризуется следующими аспектами.

Прежде всего, отметим, что из более поздних исторических источников также исчезают критические замечания в адрес последнего атабека, и негативный образ Музаффар ад-Дина Узбека в них отсутствует полностью.

Так, в трудах Джувейни и Рашид ад-Дина мы находим лишь описание военной и политической деятельности атабека, практически без оценочных характеристик, что свойственно ранним источникам, в частности Ибн ал-Асиру.

Вторым важным моментом, касающимся эволюции образа Музаффар ад-Дина Узбека в поздних арабо-персидских источниках, следует признать внимание авторов к истории брака Джалал ад-Дина Манкбурны и Малики-хатун, после которого историки фиксируют смерть последнего атабека. Данный сюжет не просто продолжает транслироваться в более поздних исторических сочинениях, нежели труд ан-Насави, но и постоянно подчеркивается связь между этим браком и смертью Музаффар ад-Дина Узбека.

Здесь, однако, существует некоторое расхождение во взглядах указанных выше историков – Джувейни оправдывает действия Малики-хатун, обвиняя Музаффар ад-Дина Узбека в безнравственном поведении: «В то время последний (т.е. атабек Музаффар адДин Узбек. – Д.Т.) находился в крепости Алинджа. Узнав о том, что султан прибыл в Нахичевань, он понял, каково было его намерение. Внутренняя неизлечимая болезнь усилилась этой внешней причиной, и от горя и от досады он испустил дух в тот самый день. И если быть справедливым, плоды беззакония, особенно в отношении семьи и гарема, считаются достойными порицания у всех народов, а предосудительное поведение и низкие поступки не вызывают в душах людей ничего кроме отвращения; и, как истинно сказал Пророк (мир ему и благословение!), “Все в мире просто, кроме женщин и разговоров о них”».

Качественно иной взгляд на ситуацию предлагает Рашид ад-Дин, у которого атабек Музаффар ад-Дин Узбек выглядит пострадавшей стороной, а Малика-хатун добилась своего обманным способом. При этом стоит отметить, что в подобной ситуации нисколько не страдает положительный образ самого Джалал ад-Дина Манкбурны, который также становится жертвой обмана.

«Султан в 622 г.х. [1225 г. н.э.] расположился в виду Тебриза и занялся [его] осадой. Как-то раз царица поднялась на крепостную стену, увидела султана и влюбилась в него. Она пожелала стать его женою, заявив, что муж-де дал мне развод! Так как казий Кевам-аддин Хаддади – да помилует его Аллах! – знал, что она лицемерит, то не внимал [ее словам]. Изз-ад-дин Казвини, отец казия Мухьи-ад-дина, сказал: “Если мне дадут должность судьи, я заключу [брачный] союз!”. Его сделали казием, и он отдал в жены султану царицу. Город сдали; султан вошел в город; горожане выполнили требуемые обычаем поздравления. Вскоре после того, как до атабека Узбека дошло известие об этом событии, от горя он отдал [Богу] душу, и царство атабекское кончилось».

Несомненно, подобный эпизод формирует более благоприятное отношение к данной исторической фигуре, а исчезновение из большинства поздних памятников существенной критики последнего атабека и вовсе способствует созданию в большей степени положительного образа последнего правителя государства атабеков Азербайджана.

Таким образом, определенный перелом в традицию описания жизни и деятельности Музаффар ад-Дина Узбека вносит труд ан-Насави, а последовавшие за ним арабо-персидские историки лишь продолжают и усиливают, как в случае с Рашид ад-Дином, тот вектор, который был заложен в его сочинении. И в исторических памятниках, сформированных позднее труда Рашид ад-Дина, можно увидеть все те же, упомянутые выше, тенденции.

Так, в своем сочинении Хамдаллах Казвини приводит описание событий, связанных с ликвидацией государства атабеков Азербайджана, где находится место эпизоду с браком Малики-хатун и его последствиями: «Султан Джалал ад-Дин сочетался браком с Мелике-хатун, дочерью султана Тогрула III Сельджукида (последний сельджукский султан Ирака, 571–590 г.х./1175–1194). Она была до этого женой атабека Узбека, затем развелась. По причине развода горе и страдание, которые она причинила атабеку, вызвали у него колики, от которых он и умер».

Важно отметить, что в рамках своего труда Хамдаллах Казвини предлагает лишь краткий набор сведений относительно того или иного правителя исламского Востока, однако при описании жизни и деятельности Музаффар ад-Дина Узбека, помимо всего прочего, уделяет внимание указанному историческому эпизоду, полагая его, по всей видимости, важным для понимания истории правления последнего атабека.

Подводя итоги, хотелось бы отметить несколько важных моментов. Прежде всего, негативный образ Музаффар ад-Дина Узбека базируется преимущественно на данных лишь одного памятника, сочинения Ибн ал-Асира. Все последующие и в том числе синхронные источники, в частности ан-Насави, подобного рода сведений не предоставляют или дают лишь косвенные данные.

В более поздних арабо-персидских источниках и вовсе складывается совершенно иной образ последнего атабека Азербайджана, который не сходится с описаниями Ибн ал-Асира.

Если с негативным образом хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны в том же историческом источнике исследователи старательно не соглашаются в массе своей, то описания Ибн ал-Асира практически без критического осмысления и сравнения с другими памятниками включались в состав научных работ.

Один из ключевых эпизодов в биографии Музаффар ад-Дина Узбека, который присутствует в абсолютно всех арабо-персидских исторических сочинениях по данной теме, связан со вторым браком его жены, Малики-хатун и смертью самого атабека после этого события.

Данный эпизод отмечается также и в известных исследованиях по истории государства атабеков Азербайджана: «Против этого брака был кади Табриза, так как атабек не дал жене развода. Однако на основании лжесвидетельства ее брак с атабеком был расторгнут, и султан женился на Малике».

Однако при этом исследователи не задавались вопросом в связи с чем у Ибн ал-Асира рассказ об этом крайне лаконичен, а «виновником» развода становится Музаффар ад-Дин Узбек. При этом тот же самый эпизод, но с гораздо большими подробностями в сочинении ан-Насави и последующих авторов формирует качественно иные оценки деятельности участников событий в целом и последнего атабека в частности.

Описания указанного исторического факта наилучшим образом демонстрируют особенности формирования образа Музаффар ад-Дина Узбека в арабо-персидских источниках и конструирование его «положительного» и «отрицательного» вариантов.